— О, что вы! — с улыбкой заверил его посетитель. — Даже и в голову не пришло. Генрих удовлетворенно кивнул головой, всем видом показывая, что в очередной раз нашел подтверждение полной профессиональной несостоятельности своего брата.
В дверь постучали.
— Входите, Мари, — пригласил профессор.
В кабинет вошла пожилая служанка, неся на подносе два стакана чая. Молча поставив их на маленький резной столик, она исподлобья взглянула на хозяина и, удостоверившись, что иных приказаний не последует, так же молча удалилась.
— Прошу вас, молодой человек, — теперь уже вполне радушно сделал приглашающий жест Генрих и, отвернувшись, потянулся к сахарнице. Посетитель протянул руку к чаю, и из его ладони в стакан профессора упала маленькая белая таблетка. — К моему великому сожалению, — продолжал профессор, накладывая в чашку четвертую ложку сахара, — никаких материалов в нашем роду не сохранилось, и, весьма вероятно, сокровища утеряны навсегда. А они поистине бесценны! Я имею в виду в первую очередь, конечно, их ценность для науки…
Профессор хотел сказать что-то еще, однако неожиданно речь его сбилась, он судорожно вздохнул и мягко повалился на бок, так что посетитель едва успел подхватить его и усадить обратно в кресло. Старина Генрих крепко спал.
Посетитель обвел взглядом кабинет. Едва взглянув на массивные шкафы с книгами и быстро просмотрев несколько старинных манускриптов, он принялся изучать содержимое письменного стола. Он явно знал свое дело, бумаги так и мелькали в его руках. Не то, не то, не то… Один из ящиков оказался закрытым на ключ, но это не остановило злоумышленника. Ловкое движение тонкого стального лезвия — и замок был открыт. Однако и в ящике посетителя ждало разочарование. Он опять огляделся. Ага, в углу стоит еще старинный секретер с резными дверцами и множеством полочек и ящичков. Так-так, это уже интереснее, вот и личная переписка. Поздравительные открытки, письма каких-то тетушек, несколько узких надушенных конвертов — а профессор-то, оказывается, не прост… Старые записные книжки, фотографии. Письма от коллег, приглашения на симпозиумы, какие-то карточки, квитанции… Наконец-то посетитель нашел то, что, по-видимому, и искал. Стопка конвертов, подписанных угловатым неровным почерком — письма Гюнтера Треплица.
«Дорогой брат! Спешу сообщить тебе, что 17-ого числа будущего месяца я намериваюсь отбыть в Лондон…»
«Дорогой Генрих! Мы с Элизой сердечно поздравляем тебя…»
Посетитель быстро просматривал письмо за письмом. Гюнтер писал брату не слишком часто, в небольшой пачке были собраны письма за многие годы. В письме, датированном маем 1905 года, он прочел: