— И никто-никто ничего не знал?
— Папа знал, конечно. И бабушка Роза. А больше никто. Кроме слуг…
— А Педро?
— А что Педро? Педро я не видела с тех пор…
— Сбежал! Бросил! — воскликнула Клара.
— Клара! Ну о чем ты говоришь? Он что же, жениться на мне должен был, что ли? Как ты себе это представляешь — Патрисия дель Торрес выходит замуж за батрака!
— Но ты любила его?
— Любила?.. Не знаю… — Патрисия погрузилась в воспоминания. — Это было юношеское увлечение, игра, тайна, зависть подруг, побеги из дома. Но любовь — нет, вряд ли… А потом, Педро ведь был сезонным рабочим, и осенью он просто ушел. Он и не знал ничего. И слава Богу…
— Да, конечно, ты права. И ты уехала в Европу — и больше не видела своего сына? Ты не скучала?
— Скучала, конечно, скучала! Я прекрасно помню, как первый раз взяла его на руки, поднесла к груди… Но у меня началась новая жизнь, жизнь с Франсуа, потом родилась Мими, потом Жюльен… Я не забыла Бенито, нет, конечно, но он остался там, в прошлом. Мама писала мне письма, рассказывая о нем как о моем брате.
— И когда я приехала сюда, — продолжала Патрисия, — ты помнишь, это было лет 5 назад, еще до рождения Анри, и увидела Бенито уже выросшим, 12-летним, я сама почти верила, что он мой брат. Я была такой счастливой! Я любила Франсуа, несмотря на его подчас невыносимый характер и ужасную ревность, у меня был богатый дом, здоровые дети, все, что только может желать женщина…
— Но что-то случилось?
— Да, ты права. Случилось. Однажды, два года назад, я получила письмо. Имя на конверте мне ничего не сказало, впрочем, отправитель так прямо в начале и писал, что, мол, вы меня не знаете, зато я знаю вас хорошо. А дальше… дальше он рассказывал мне мою историю. Так, как будто она произошла с его племянницей, но там было столько деталей, включая имя Педро и дату рождения ребенка, что не оставалось никаких сомнений. И мне стало ясно, что я срочно должна приехать.
— Зачем? Что еще там было написано? И что ты сказала Франсуа?
— С Франсуа было сложнее всего. Я же не могла ему открыть истинную причину. Он категорически запретил мне ехать. И он был прав, конечно — Анри было всего 2 года тогда. О Господи, он сейчас уже вдвое старше!.. Я хотела было взять его с собой, но Франсуа и против этого возражал… А когда я начала настаивать, он опять принялся за свои подозрения, утверждая, что вовсе не к родственникам я хочу ехать, что у меня кто-то есть, другой мужчина. Он меня так разозлил, что я не нашла ничего умнее, как подтвердить его подозрения. Я оставила ему какую-то глупую записку и села на пароход.