— Скажи, ты помнишь Педро?
— Это какого Педро? — переспросила Клара. — Альвареса, что ли? Конечно.
— Нет, нет, я про другого. Я про те, давние времена, еще до моего замужества…
— А! Ты про того паренька, с фермы дона Карлоса? К которому ты бегала на свидания к старому мосту? Вот тоже мне тайна! Да мы все про это знали.
Патрисия вздрогнула:
— Знали? Все?
— Нет, взрослые, конечно, не знали. Но я, и Тереса, и Анита… У, как мы тебе завидовали! Ты же была самая старшая, и у тебя был настоящий кавалер. Даром что батрак с фермы!.. — Клара фыркнула. — Да уж, теперь это все видится совсем по-другому. Слава Богу, что все обошлось, ты тогда очень вовремя вышла замуж.
— В том-то и дело, что не обошлось, — промолвила Патрисия.
— Что ты хочешь сказать?
— Клара, ты хорошо помнишь те времена?
— Ну, конечно. Как приехал Франсуа, молодой блестящий офицер, и была такая грандиозная свадьба, а я была подружкой невесты!..
— Но свадьба же была не сразу. Вспомни, — настаивала Патрисия.
— Да, теперь я вспоминаю… Свадьбу переносили… Заболела твоя бабушка из Каракаса, и вы с мамой уехали к ней. Ну да, конечно, как раз тогда родился твой брат. Слушай, а ведь, наверное, поэтому свадьбу и перенесли, да? Я помню, как родители обсуждали — они думали, я не слышала, а я все слышала — как это неожиданно, что твоя мама родила, ведь ты у нее была одна, а потом вдруг, в таком возрасте, еще один ребенок.
— Клара! — Патрисия снова встала, голос ее задрожал. — Клара! Все было не так. Моя мама… у нее не было… я была ее единственным ребенком.
— Но Бенито, твой брат… — Клара отчаянно смотрела на подругу, то ли не понимая, то ли боясь понять, что ей пытаются рассказать.
— Бенито мне не брат. Бенито — мой сын!
Сказав это, Патрисия обессиленно опустилась на стул.
— Сын… — растерянно пробормотала Клара. — Да, я понимаю. Значит, Педро… Значит, поцелуями у моста дело не кончилось…
— Не кончилось, — снова заговорила Патрисия. — Правда, это и было-то всего один раз. Но мне хватило. Я такая глупая тогда была, я даже не могла понять, что со мной происходило. А тут Франсуа… Но в конце концов я сказала маме. Она, конечно, разволновалась, раскричалась — но потом все устроила. Придумала болезнь бабушки, правда, там и придумывать особенно не пришлось, бабушке уже под 70 было, что ты хочешь, она вечно чем-то болела. Ну, и о своей якобы беременности объявила, самым близким — но, конечно, слухи тут же распространились… А мы уехали в Каракас, и там я родила. Мама все хитро устроила, меня отправили назад, едва я оправилась от родов. Здесь я должна была изображать бурную деятельность по подготовке к свадьбе. А о рождении «братика» объявили только через три недели. А вернулась мама еще месяца через три, когда уже никто ничего заподозрить не мог.