— Наша добрая фея Агриппина, — заметила как-то Полина, глядя на фото старушки.
— Как в сказке? — поинтересовалась Анна.
Мать кивнула, ласково коснулась ее головы, поцеловала в макушку, вдыхая ни с чем не сравнимый аромат родного ребенка.
Аркадий сидел за столом, глядя на них с надеждой. Мальчик никогда не просил ласки, не подходил первым. Но никогда не оставался обделенным.
— Иди к нам, солнышко наше, — позвала Поля. Прижала мальчика к боку, взъерошила золотистые локоны. — И правда, живу как в сказке.
— Выходит, ты Золушка, мама, — рассмеялась Анна. — А где же принц?
Поля погрустнела. Прикусила губу, не позволяя дрогнуть. Сделала три глубоких вздоха, и лишь после этого ответила:
— Придет принц, обязательно…
Поужинав, дети убежали играть, а Поля еще долго сидела за столом и смотрела на фото Гриппы. Много раз собиралась поставить там и снимок Романа, но боялась, что это станет своего рода признанием его гибели. Даже смотреть старые фото боялась, любуясь портретом мужа, бережно хранимым в памяти.
— Где бы ты ни был, помни, мы тебя ждем, — прошептала она.
Раздался телефонный звонок, и Поля нехотя поднялась с места. Кто бы мог быть?
— Алло, кто это? — спросила Поля, увидев на табло сотового незнакомый номер.
— Вот так да, родную мать не признаешь? — послышался такой знакомый, но совсем не близкий голос Валентины.
— Здравствуйте, — произнесла Поля и глянула на часы. — Что так поздно? Я как раз собиралась детей укладывать…
— Михаил умер, — всхлипнула Валентина. — Оставил нас со Светкой сиротами. Ты вот чужих деток привечаешь, а о нас и не помнишь.
Полина закатила глаза и подавила тяжелый вздох. Откуда мать могла про Аркашу узнать? Никак, Матрена поделилась… Добрая женщина не понимает, что Валентине далеко до жалости и сочувствия.
— Какие ж вы сироты? — искренне удивилась Полина. — Ты взрослая женщина. Светке уже девятнадцать.
Почему-то смерть отчима не задела совершенно. Даже не екнуло ничего. И сказать было нечего. Добра его Поля не помнила, а говорить плохо о мертвых не принято.
— На похороны приедешь? — деловито уточнила Валентина. И тут же добавила: — Нам бы памятник заказать. Оградку поставить. Кафе оплатить надо…
Для убедительности всхлипнула и, судя по звуку, высморкалась.
— Ну, вы даете! — не сдержалась Полина. — Михаил же прилично зарабатывал. Неужели не осталось никаких накоплений?
— Свете на обучение все ушло, — пожаловалась мать. — Все до копеечки. Институт, знаешь ли, дорогое удовольствие.
Полина поморщилась, но сдержалась. Бросила извиняющийся взгляд на Гриппу: старушка совершенно чужих приютила. Родных бы тем более в беде не бросила.