— Нет уж! — гаркнул Анкор. — Вам не запихать меня в клинику для психов. Если ты, Хандлер, не готов разделять мои убеждения, то и подчиняться тебе я не стану. Как же я обманулся!.. Ты не лучший из антерианцев, а всего лишь жалкий трус, не способный понять великой цели. Подкаблучник земной самки.
В последние слова он вложил всю ненависть, на которую был способен. Дернулся в последней отчаянной попытке дотянуться до меня. Но крепкие руки Ирона держали стальными тисками.
Каким бы сумасшедшим не был Акнор — понял, какое безрадостное будущее его ждет. Хан не позволит ему избежать наказания. Ни дружба, ни полные извращенного вдохновения речи не переубедят капитана и других членов команды. Преступник ответит за прегрешения.
Анкор ужом вывернулся в руках Ирона и засунул в рот остатки конфеты. Подтаявший шоколад испачкал края маски и бледные губы. В желтых глазах сверкнуло злорадство.
— Вам не одолеть меня! И не переубедить!.. — Это последнее, что успел произнести тронутый умом калека, прежде чем команда Лаэса бросилась спасать его от смертельного яда.
Ни промывание желудка, ни введенный антидот не помогли Анкору. Созданная им же самим отрава действовала наверняка, не давая и малейшего шанса на выживание. Так за вечер мы потеряли двух членов команды и, кажется, утратили вкус к жизни.
Если прежде я еще сомневалась и помышляла остаться, после случившегося окончательно поняла, что самым мудрым решением будет улететь и забыть весь этот кошмар. Земной женщине нет места в космосе. Как и нет места в сердце инопланетянина.
Признание Анкора выбило Хана из колеи. Его и прежде терзало чувство вины, сейчас же он окончательно ушел в себя и возвращаться, похоже, не собирался. Бродил по Лаэсу, будто призрак, не реагируя на внешние раздражители. Ел, только когда кто-то из команды напоминал ему об этом, почти не спал и не хотел отправляться на выступления. Подолгу смотрел на обзорный экран на капитанском мостике, словно в извечной темноте космоса пытался найти спасение. И не находил…
Множество раз за прошедшую неделю я пыталась поговорить с Ханом, обсудить произошедшее. Поддержать морально и настроить на позитив. Убедить, что жизнь продолжается и все еще возможно… Хан не слушал.
— По моей вине погибло слишком много… — повторял вновь и вновь.
Отворачивался и вновь пялился в экран. Точно памятник погибшим, стоял недвижимый и холодный.
Когда же я стала всерьез опасаться за его жизнь, Хан пришел в себя. Далеко после отбоя, когда все на корабле уже спали, постучал в дверь моей каюты.
Я отреагировала моментально. Хан еще только появился в коридоре, а меня уже разбудил ни с чем не сравнимый древесно-мускусный запах. Он преследовал во сне и наяву, сводя на нет все попытки забыть.