Правда, остался один момент, который следовало прояснить немедленно. Воспользовавшись тем, что инопланетянин проявил ко мне сострадание, предупредила:
— Называть тебя хозяином не буду. Лучше скажи имя.
— Так и быть, зови меня Хандлер, или Хан — так проще.
Ну да, конечно, отсталой землянке не запомнить такое сложное слово…
— Ага, — выдала я, едва ворочая языком от усталости, — пусть будет Хан.
— Но тебя я все равно буду звать Пантерой, — предупредил он.
— Ага, снова согласилась я.
Последовала короткая пауза. А после Хан поднял меня на руки и куда-то понес.
— Вот такой ты мне нравишься гораздо больше, — заявил почти дружелюбно.
Ну так да, усталая, изможденная землянка не может сопротивляться и возражать. Но такой я останусь ненадолго!
Дальнейший полет прошел для меня как в тумане. Ежедневные тренировки выматывали неимоверно. Хан практически не давал времени на отдых, делая лишь перерывы на сон, еду и принятие душа.
В какой-то момент я не выдержала и вновь показала острый язык:
— Так ты дрессируешь или пытаешься сделать из меня бравого солдата? Я не могу так: есть по команде, спать короткими урывками и все время находиться в напряжении.
Он нахмурился и раздражительно щелкнул кнутом.
Я не обратила на этот жест внимания. Сколько бы Хан не пугал, ни разу не применил грубую силу. А его словесные выпады редко достигали цели.
— Мне казалось, для успешного выступления нужны азарт и вдохновение, — озвучила я свои мысли.
— Кто захочет смотреть на изможденную землянку?..
— Ты слишком много думаешь, человечка, — последовал ответ. — Не анализируй, просто выполняй команды. Я лучше знаю, что требуется публике.
Его упертость доводила меня до бешенства. Какой же непробиваемый! Интересно, как он общается с остальной труппой? Неужели, так же нещадно гоняет?
Хан практически ничего не рассказывал ни о своем корабле, ни о цирке, ни о выступлениях. Лишь отмахивался и говорил, что я все узнаю в свое время. А еще упрекал в излишнем любопытстве.
Похоже, в его представлении во мне были собраны все самые худшие грехи человечества. И ни одного достоинства.
Хвалил редко, а в особых случаях выдавал лишнюю порцию сладкого. Что-то вроде шоколада, только с горьковатым привкусом мяты — наверняка кошачьей.
Ловкость и природная грация оказали мне хорошую службу — с каждой новой тренировкой я все больше становилась похожей на настоящую пантеру. Ловкую, сильную, грациозную.
По моим подсчетам, прошло около недели, когда мы, наконец, добрались до Лаэса, корабля-цирка Хана.
Посмотреть, как шлюпка пройдет стыковку, мне не позволили. Пришлось сидеть в своей конуре и изо всех сил пытаться удержать недавно съеденный завтрак. Качало, словно землетрясение началось.