— Ну конечно, их объединило общее горе, — отчего-то съязвила я.
Ирон подошел и опустил тяжелую ладонь на мое плечо. Заглянул в глаза и мудро заметил:
— Так и есть. Крис не заменит Хану Эллис. А ты — сможешь. Если захочешь… В тебе удивительным сочетаются доброта и сила, напористость и умение делать правильные выводы. Не позволяй амбициям взять верх, смирись со своим положением. Сделай счастливой себя и других.
Я опустила голову, не выдержав взгляда Ирона. Ну почему он, единственный друг в цирке, тоже стремится меня сломить?
— Ты не представляешь, каково это — потерять все, чем дорожила. Оказаться вдали от дома, зависеть от чужой воли, — я попыталась воззвать к его совести. — Не хочу быть здесь. Хочу домой. К себе домой!..
От бессилия мне захотелось плакать. Нижняя губа предательски затряслась, плечи вздрогнули.
Ирон неуклюже обнял меня, провел ладонью по спине.
— Ну-ну, будет тебе, — утешил по-отечески. — Все здесь, на Лаэсе, потеряли что-то. Кто-то смирился, кто-то — пытается забыть.
— Как ты? — осторожно спросила я, приподнимая голову.
Он согласно кивнул. Кажется, в его огромном глазу блестели слезы.
— Получается? — поинтересовалась я.
— Не очень, — сообщил он. — Днем, за делами и заботами, ничего. Но как бы научиться не видеть снов?
Мне не верилось, что такой здоровяк боится кошмаров. Наверное, с ним случилось что-то по- настоящему ужасное.
— А мне сны не снятся, вообще, — поделилась я. — Интересно, почему?..
— Если узнаешь — обязательно поделись рецептом, — пошутил Ирон.
Как ребенка перенес меня обратно в кресло. Налил новую порцию своего фирменного напитка с молоком.
В тот день мы больше не разговаривали. Но молчаливая поддержка порой дороже тысячи фальшивых слов утешения.
Спустя отведенное время, Ирон повел меня в каюту. Отворил дверь, пожелал успешной репетиции.
— Спасибо, — тепло отозвалась я.
Не удержалась, подпрыгнула и чмокнула гиганта в щеку. Пусть он неказист внешне, зато душа у него, как драгоценный кристалл.
Ирон покраснел и отвернулся. Такой скромняга…
Довольная, с приподнятым настроением, я шагнула в каюту. И натолкнулась на недовольную физиономию Хана.
Он сидел на постели, небрежно закинув ногу на ногу. Зажатый в руке кнут полыхал синим.
— Ты опоздала, — сообщил Хан непререкаемым тоном.
Надо же, еще секунду назад я была полна решимости подружиться с ним. Растрогалась рассказом Ирона. Посочувствовала тому, кто потерял близкого.
Но Хан не нуждался в сочувствии и поддержке. Он выглядел так, будто все и все должны ему подчиняться. Снова давил своей волей, вынуждая защищаться.