— Да, — согласился Дмитрий, — я видел ее с родителями… Ведь это были они?
Милана кивнула.
— Они и многие другие, кого уже нет в мире яви.
Дмитрий нахмурился, услышав незнакомое слово.
— Мир яви? — переспросил он. — Что это?
Глаза Миланы широко распахнулись, в них вспыхнуло янтарное пламя.
— Наши праотцы представляли мир как четыре одновременно сосуществующие части, — пустилась она в разъяснения. — Мир яви — это мир людей и живых существ; мир нави — прибежище духов и темных сил, мир слави — чертог предков и покровителей; а мир прав и — удел Богов, управляющих остальными частями. Ты живешь в мире реальном, физическом, но это вовсе не означает, что у тебя нет возможности общаться с другими составляющими единого целого. Я же, как прямой потомок покровителя, могу бывать в мире слави и нави и общаться напрямую с его обитателями.
Переваривая услышанное, Дмитрий рискнул задать еще один вопрос:
— А в мире богов? Ты тоже там бываешь?
Красавица-полубогиня печально вздохнула.
— Во мне слишком много человеческой крови. Она притягивает меня к яви…
— А где сейчас Алиса? — не преминул спросить Дмитрий.
Милана склонила голову к плечу: шелковистые пряди ее волос коснулись земли, золотым покрывалом окутали ноги.
— Она обитает в мире слави, где же еще быть такой чистой душе, как ее?
Дмитрий с трудом оторвал взгляд от точеных щиколоток чаровницы, купающихся в золотой пене волос, и вернулся к разговору:
— А мир нави, получается — ад?
— У наших предков не было такого понятия, — возразила Милана. — А навий мир — это то место, где обитают недоброжелательные духи и души тех, кого покарали в мире яви за их деяния. По сути же мир слави и нави — единое целое, образно разделенное на две части.
— И это древнее верование верно? Мир действительно устроен так, как считали древние язычники?
— Если объяснять Великое Бытие человеческим языком, то да, эти верования правдивы. Но мир гораздо больше и сложнее, его нельзя описать в двух словах.
— А ты попробуй.
Милана повернулась, вгляделась в лицо Дмитрия.
— Разве за этим ты сюда прибыл? Хочешь знать, как устроен мир?
— Я и сам не знаю, зачем сюда приехал.
Признание вырвалось из уст Дмитрия само по себе, и он немного сожалел о сказанном. Ему совершенно не понравились испытываемые им ощущения. Он почувствовал себя первоклассником, беседующим с профессором института. Появилось желание сбежать, избавиться от проницательного взгляда и мелодичного голоса Змиуланы.
Но Дмитрий не ушел. Он развернул свое кресло и тоже молчаливо уставился на ночное небо. У него осталась еще масса невысказанных вопросов — один из них он отважился задать немедленно: