В Париж опять я не отправил вчера «Дневники», хотя военный комендант – «дежурный Вася» – заверил меня, что «сегодня есть вагоны на Париж».
Теперь мне надо сообразить, как провести время в Петербурге. Ну, во-первых, надо написать письма Фомину и Вдовину.
Получил я у Фурмана 130000 р. А ехал я в купе с Зельдиным.
Амелькина. - Ты гениальную книжку написал. Ты Богом послан. Ты вспомнил его назначение, данное тебе. Я тебя люблю со всем твоим говном. – И пр., и пр.
Я стоял, не зная, куда деваться, я был счастлив, я вспомнил всю свою жизнь, все неудачи и унижения… из моих глаз просочились капли. От Ларисы шел ураган, шквал эмоций, она захлебывалась в комплиментах и ударяла, как из мощного брандспойта, ими в мое лицо, глаза, сердце. Я ничего не видел и не слышал – вне себя где-то находился я, совершенно обессиленный, выжатый и выдавленный, как тюбик из-под пасты, я еле добрел, доплелся, ошеломленный, до машины. К тому же всё это при Т. было, которая сказала, увидев мое состояние: «Он сейчас заплачет», – и была права.
До чего у меня удобный номер № 930!! Письменный просторный стол, настольная достойная лампа, телевизор, радио… две прекрасные кровати, и номер перегораживается мощной, створчатой портьерой, тишина… Я бродил по Невскому, по колено воды.
Несколько… удивился обилию мороженого, на тележках кефир – молоко и пр. Купил кефир, полкирпича хлеба, апельсинов, обед у меня чудный получился, и почувствовал я себя в загранице какой-то, налаженный гостиничный режим. А сережка нашлась, выпала из шарфа. Написал об этом Фомину B.C. Теперь надо написать Вдовину.
[Ульянову]
Дорогой Михаил Александрович!
Как мне дорого то, что Вы не храните ко мне неприязни и отчуждения за мои тогдашние безобразия и тоже в Ленинграде – Петербурге, и тоже у Рудольфа, когда Вы одолжили мне свои туфли для выхода на сцену. С самого того времени я искал случая извиниться перед Вами… и вот делаю это теперь. Для меня Вы были и остаетесь актером № 1 нашего времени. Простите за пошлый метод «пронумерации»… и пусть меня простят другие великие мои коллеги.
Восторженный Ваш. поклонник. В. Золотухин
«Должно ли искусство быть понятным? Да – но только адресатам». ЕжиЛец. Остальных, как говорится, просят не беспокоиться.
Дорогой друг мой, дедушка Рудик!
Сердечно поздравляю тебя с нашим юбилеем. Пусть и в коротких штанишках пятилетнего плутливого парнишки… зато родители его - иных уж нет, а те далече… Я убежден, что имя твоё войдёт в историю российского театра на пример Дягилева, Морозова и др. Храни тебя Господь и не иссякнет энергия твоя и любовь к нашему брату.