Дозвонился до Панина, ничего не слышно, понял ли он чего или не понял, но Т. должна ему всё объяснить.
Смоктуновский в кожаной шапке -ушанке меховой, с опущенными ушами, чуть ли не завязанными под подбородком, перехваченные ремешком где-то посередине штаны.
Ульянов - подшепелявливающий почему-то вдруг, я так понимаю, что неудачно вставленные зубы. Всё это меня поразило в первый огляд в поезде… да еще состарившаяся красавица Быстрицкая… а что же я?! Зато удивительно хорош Боярский, в черном свитере, в черных брючках, в черной шляпе – этакий санкт- петербургский ковбой-Воланд.
Рудольф когда-то монтировал в Кремле подслушивающие устройства… он слушает и слышит, он относится к тем, кто… о которых Иисус говорил – имеющий уши да услышит. Уши и душа очень хорошо ориентированы на всякое акустическое проявление. Я подозреваю, что он и драматические спектакли на 70 – 80 % воспринимает, вернее смотрит, с закрытыми глазами, то есть, допустим, он визуально усвоил индивидуальности артистов – внешность, грим, походку, пластику, декорации и пр. А дальше он уже смотрит действие ушами. Галя – тонкий, придирчивый и строгий человек, хорошего вкуса и воспитания. И наблюдательный Владик.
– Бредила я очень страшно. Очень испугалась. Ужасно. Слабость. Сережечка жалеет… в самом деле.
23 декабря 1993
Четверг. Молитва, Зарядка.
С возвратом театра не получается. Губенко по телевизору всё врут, вернее, полуправду – о приватизации Любимовым театра, о каком-то перемирии… в будущем… и т. д. Надо отвлечься от этого конфликта.
Любимов. - Мой сын Никита одобрил твою книгу, а он человек злой. Нехорошо, но он одобрил, а он злой.
Демидова. - Я прочитала твои дневники. Это очень интересно. Правильно сделал, что опубликовал. Я вообще люблю читать дневники.
24 декабря 1993
Пятница. Молитва. Зарядка.
Опять не завелась машина – промокли провода. Вызвал Кондратьева. Панин отвез книги Пити- риму. Владыко взял только одну пачку: «На пробу, как пойдет».
Репетировали «Годунова» и «Утренник». Сегодня Лужков примет Любимова, что-нибудь скажет вразумительное один другому: «Вы можете решить, Ю.М., потому что вы – мужчина, единственный среди демократов». И т. д.
25 декабря 1993
Суббота. Молитва. Зарядка.
С Рождеством Христовым, мир православный, католический и всякий христианский!
Бортник. - Умница Сережка. Я всегда знал, это – мать, Тамарилья. Ах ты, Сережка!?!
– А я что?! Он что, пальцем деланный, что ли?
Любимов. Вчера был у Лужкова. О разговоре не говорит. Сошлись – на том, что Губенко – сволочь и негодяй, и что Лужков знает за ним какие-то нечестные дела и т. д. Лужков не возражает, чтобы Таганка ушла под Россию. Факс Чубайсу: «Не берите греха на душу. От вашей подписи зависит судьба Таганки». Факс Ельцину: «Вижу вас только по телевизору, прошу принять меня на 5 минут в любое время. Любимов».