Без телефона плохо. Приходил Леха Г. Казан спит. Ну, ладно.
Куплена тел. карта. «Ослица заговорила». Сережа два слова сказал в «Табаке». Позвонили тут же Струве, Игнатьеву, Трушину. В общем, какие-то дела с мертвой точки должны сдвинуться.
Может быть, я опять попал в сети собственной гордыни, и не подъехал к Сарфати, и не отвалил ей комплименты… и главное, не позаботился о своей книжке: кто-то говорит, кому-то она выставляет условия, а автор гордо стоит в стороне и ждет, когда к нему подбегут – ах, это ВЫ… тот самый автор и актер… ах-ах… сейчас… мы сделаем вам рекламу, сейчас мы всё переведем и пр. Билетерам… нашим на хрен не нужна забота с моей книжкой, а то французам…
Неёлова. - Второй акт лучше, я вся издергалась… из-за посоха… он как заколдованный, не втыкался. Французы стали обращать внимание. Ты здорово… хорошо играл, по-моему.
– А как ты здесь… с театром…
– Я иногда здесь живу.
– Да?! А-а-а. – Я очень рад был ее видеть, и она, по-моему, была искренна.
Уважаемый Никита Алексеевич!
Вам имею честь засвидетельствовать моё восхищение, поклонение Вашей неутомимой деятельностью по сохранению, изучению, развитию и защите… распространению русской культуры, истории слова… и русского человека.
Храни Вас Бог, здоровья, удачи и крепости на этой благородной, но не всегда благодарной ниве. И да хранит Вас Господь!
Я всего боюсь. Я боюсь, например, что могут позвонить из Москвы во время визита. И откроются карты. Я боюсь, что разворуют книги, или они пройдут мимо меня. Почему Т. и С. не заботятся, чтоб купить мне таблеток от горла?! И т. д. Я должен спускаться вниз, ибо должен приехать Никита Трушин. К Струве – Господи, благослови! Дай Бог легкости, дай Бог скорости!
14 января 1994
Пятница. Молитва, зарядка, стояние на голове, всяческие полоскания, но, кажется, голос звучит.
Старый Новый год встречали все вместе, по левую руку Никита сидел. «Очень хорошо играл, – сказал Любимов и за столом славословил: – Гениально, гений и пр., сильно, мощно… после таких нагрузок… так рванул… и не выпить, я считаю – подвиг». Как бы там ни было. Удивление и страх вызвал Сережа… спокойно глотает вино… говорит басом и много ест. Приглашены к Сарфати на ужин были немногие, 12 человек. Как сказал Борис. Конечно, шеф волен, но молодые – Агапова, Колпикова… Соболев, Сидоренко… Не зван Бортник, А. Граббе… Ю. Смирнов и пр. Как-то это мне жмет.
Струве – основное событие дня. Говорили о театре – он видел «Гамлета» – диссидентский вариант… здесь не приняли, а мне… и Высоцкий… «Вишневый сад» – суетный, мне показалось. Сошлись мы в отношении к Ельцину: политик плохой, но человек лучше, чем Горбачев, непосредственность… детскость и пр. В Госсии плохо, кошмар, но с точки макрокосмоса – идет в сторону правильную, хорошую и т. д. Удивился моей огромной, многословной надписи дарственной на титуле «Дребезгов». Мне же написал кратко – в качестве