Застонав, как от острого приступа зубной боли, инженер обхватил голову обеими руками и закачался из стороны в сторону. Симаков подошел к буфету, налил полный стакан воды, подал Уиллеру:
— Выпейте и успокойтесь. Вы же мужчина! А разве Гитлер начинал иначе?
— Какое мне дело до Гитлера! — Дик с силой оттолкнул руку механика. — Гитлер. Гитлер… От Гитлера нас отделяет весь Атлантический океан, пускай попробует перескочить!
Григорий Никанорович едва заметно, одними глазами, усмехнулся и осторожно поставил расплескавшийся стакан на стол. А Маркевича уже захлестнула острая ярость, и удержав механика коротким взмахом руки, он с наигранным удивлением спросил:
— А разве вас не отделяет от Японии целый Тихий океан?
Уиллер даже отшатнулся, настолько поразила его эта мысль.
— Вы хотите сказать… — заикаясь, как вдруг бы прозревая, начал он, — что если они… смогли нанести… удар по Гавайям…
Григорий Никанорович бросил на Алексея быстрый взгляд и одобрительно кивнул головой.
— От Пирл-Харбора до Сан-Франциско, если мне не изменяет память, ровным счетом три с половиной тысячи километров по прямой, — ободренный этой поддержкой, продолжал Маркевич. — При современном развитии авиации и военно-морского флота, да еще учитывая мощные авианосцы Японии, это не столь уж непреодолимое расстояние. Вам не кажется, Дик? Не столь уж значительное и непреодолимое.
Несколько мгновений инженер сидел молча, осмысливая убийственную сущность этой сухой и точной цифры Нижняя губа его отвисла, на потный лоб сползла слипшаяся прядь каштановых волос. Вид у него был такой растерянный, раздавленный, что Алексею стало жалко его.
— Но это значит… Да, это — чуть слышно забормотал Дик, — значит, что они могут добраться и сюда. Бомбить Фриско? Высадить десант? Нет, они не посмеют! Мы не позволим им бомбить наши города!
По мере того, как он говорил, голос его звучал все громче и все яростнее. Он даже кулаки сжал, забарабанил ими по своим коленям, и Симаков опять взял со стола стакан с остатками воды.
— Давайте без истерик, — внушительно произнес он. — Выпейте и возьмите себя в руки. Ну?! И ответьте мне на один вопрос: почему и зачем вы примчались с этим известием к нам?
— Но мне… но я… но куда же, к кому еще я мог пойти? — растерянно и жалко развел Уиллер руками. — Алекс, да объясните же ему! Неужели он не понимает, что после того, о чем мы с вами говорили…
— Понимаю, — перебил механик, — и не удивляюсь. Вы здравомыслящий человек, мистер Уиллер, и… давайте говорить, как взрослые люди. Вы способны?
— Да…
— так вот — вы сказали, что не позволите японцам бомбить ваши города. А кто позволил нацистам бомбить Москву? Кто разрешил им оккупировать чуть не всю Францию, захватить Бельгию и Голландию, высадиться в Дании, в Норвегии и готовиться к высадке на Британские острова? Разве они у кого-нибудь спрашивали разрешения на все это?