— Сергей Семенович, если я скажу, что у нас никогда не возникало споров по работе и была тишь да гладь и божья благодать, то я солгу. Конечно, у нас были научные споры, когда — то он признавал мою правоту, когда — то я — его. Но на личные отношения или финансовые претензии, наши споры никогда не распространялись, — ответил я, глядя в глаза жандарму. — Генрих получал ту же половину от всех доходов нашей лаборатории, после расчетов с наемными сотрудниками и оплаты материалов. То есть деньги у нас были поровну.
Тут ротмистр достал из портфеля лист бумаги, чернильницу с завинчивающейся крышкой и перо, сказав:
— Александр Павлович, с вашего позволения, я зафиксирую ваш ответ — и он стал писать на листе убористым почерком, без завитушек и виньеток, ничего лишнего.
А ведь он подозревает меня, что же, нанесем упреждающий удар.
— Сергей Семенович, вы подозреваете меня в смерти Генриха? — Спросил я, улучив минуту, — по каким же мотивам, позвольте вас спросить. К чему опять весь этот протокол?
— Бог с вами, Александр Павлович! — Ротмистр прекратил писать, — я всего лишь зафиксировал ваш ответ. У меня нет причин подозревать вас после разговора с Елизаветой Ивановной, но есть определенный порядок ведения следствия.
Прочтите и подпишите свой ответ. — Видимо, жандарм заподозрил, что я не удовлетворён ответом, поэтому продолжил:
— Я как раз хотел порадовать вас, Александр Павлович, — ротмистр закончил писать протокол. — Принято решение передать ваш «Желтый солнечный» для испытаний в Миайловскую Артиллерийскую Академию. Вы же этого хотели сами?
— Да, конечно, я рад этому! — Вот это номер, подумал я, — а кто будет изготавливать взрывчатку и проводить испытания?
— Лаборатория Академии изготовит, а взрывотехники проверят на полигоне, что вы там наизобретали, — ротмистр испытующе посмотрел, как я отреагирую, — там лучшие специалисты в Империи по этому профилю.
— Когда начнутся работы по синтезу взрывчатки и снаряжению боеприпасов, а так же смогу ли я в них участвовать? Дело в том, что я не уверен, что все сделают правильно и должным образом произведут и подготовят заряды для испытаний, — я попытался убедить ротмистра, — мне нужно обязательно смотреть, так сказать, осуществлять авторский надзор.
Тут дверь открылась, и на пороге появился дед. Как обычно, перекрестился и поклонился иконе. Я заметил у него перевязанную лентой стопку книг и журналов.
Ротмистр вскочил, как при появлении генерала, впрочем мой дед и был генералом от бизнеса, но скорее всего, это была всего лишь дань вежливости и уважения пожилому человеку, поскольку Сергей Семенович, пододвинул деду стул и стоял, пока он не сел, а потом взял из угла второй стул для себя.