На рассвете стало понятно, что плыл он на запад, а не на восток. Его занесло далеко от внутреннего моря, в которое превратилась центральная долина. Группа долинных дубов отмечала небольшой островок на возвышенности, который всё ещё поднимался из потока, и Киёаки грёб к нему.
Поскольку он смотрел в сторону от маленького островка, то не разглядел его как следует, пока не врезался в него носом. Он сразу же обнаружил, что остров кишел пауками, жуками, змеями, белками, кротами, крысами, мышами, енотами и лисами, – и все они запрыгнули в его лодку одновременно как на новую возвышенность. А самой высокой вершиной здесь был он, и он закричал в ужасе, отмахиваясь от несчастных змей, белок и пауков, когда в лодку прыгнули девушка с ребёнком, так же, как и зверьё, только она оттолкнула лодку от дерева, к которому пристал Киёаки, плача и громко крича:
– Они хотят съесть её, они хотят съесть моего ребёнка!
Киёаки, сосредоточенный на существах, всё ещё ползающих по нему, едва не выронил весло за борт. В конце концов он раздавил, смахнул или выбросил за борт всех незваных гостей, вставил вёсла в уключины и быстро поплыл прочь. Девушка с ребёнком сидела на лавке, и она всё била насекомых и пауков, вопя:
– Фу! Тьфу! Тьфу!
Она была китаянкой.
Из нависающих серых туч снова хлынул дождь. Во всех направлениях они видели одну только воду, если не считать деревьев на маленьком островке, который покинули в такой спешке. Киёаки грёб на восток.
– Ты плывёшь не в ту сторону, – возмутилась она.
– Я приплыл оттуда, – сказал Киёаки. – Люди, на которых я работаю, остались там.
Девушка не ответила.
– Как вы оказались на этом острове?
И снова она промолчала.
С пассажирами грести стало тяжелее, и волны практически переплёскивались через борт лодки. Под ногами продолжали прыгать сверчки и пауки, а в носовой части, под настилом, вжался опоссум. Киёаки грёб до тех пор, пока руки у него не начали кровоточить, но суши они так и не увидели; дождь лил так сильно, что капли образовывали нечто вроде густой пелены падающего тумана.
Девушка капризничала, кормила ребёнка грудью, убивала насекомых.
– Греби на запад, – повторяла она. – Течение тебе подсобит.
Киёаки грёб на восток. Лодка подпрыгивала на волнах, и время от времени они вычерпывали воду. Казалось, весь мир стал морем. В какой-то момент Киёаки увидел прибрежный хребет сквозь дыру в низких облаках с запада, гораздо ближе, чем он ожидал или хотел надеяться. Подводное течение, должно быть, несло их на запад.
Уже почти стемнело, когда они добрались до ещё одного крошечного зелёного островка.