Один из них позвал сбившихся с пути путников в лодку.
– Только обезьянам скажи, чтобы оставались там, – добавил он со смехом.
Пэн-Ти передала им своего ребёнка и сама перебралась через планшир.
– Вам повезло, что тут всего лишь обезьяны, – сказал другой. – В Чёрный Форт в северной долине, город на возвышенности, где много земли ушло под воду, животных приплывало больше, чем вы видите здесь на рисовых полях. Ворота закрыли, но стены ничего не значат для медведей, бурых медведей и золотых медведей, и их стали отстреливать, пока судья не приказал остановиться, потому что они бы просто израсходовали все свои боеприпасы, а город остался бы по-прежнему полон медведей. А огромные золотые медведи просто навалились и открыли ворота, и вошли волки, лоси, весь чёртов Ноев ковчег собрался на улицах Чёрного Форта, и люди заперлись по своим чердакам, пережидая эту напасть.
Мужчины рассмеялись от удовольствия при этой мысли.
– Мы есть хотим, – сказала Пэн-Ти.
– Оно и видно, – ответили ей.
– Мы плыли на восток, – сказал Киёаки.
– А мы – на запад.
– Отлично, – сказала Пэн-Ти.
Дождь продолжался. Они миновали ещё группу деревьев на насыпи, только что ушедшей под воду. Там на ветвях, как обезьяны, сидела дюжина бедных промокших китайцев, которые с радостью спрыгнули на парусник. Они сказали, что провели там шесть дней. Тот факт, что их спасли японцы, казалось, даже не был важен.
Теперь парусник и вёсельную лодку несло течением коричневой воды между туманными зелёными холмами.
– Мы едем в город, – сказал их кормчий. – Это единственное место, где доки пока в безопасности. Кроме того, мы хотим обсохнуть и сытно пообедать в японском квартале.
Они плыли по заливаемой дождём бурой воде. Дельта и её перешейки ушли под воду и стали большим коричневым озером с торчащими из него кое-где полосками верхушек деревьев, которые, очевидно, и позволяли мореплавателям определять их положение. Они указывали на те или иные полоски и с большим оживлением обсуждали что-то на беглом японском, резко контрастировавшим с их неумелым китайским.
Наконец они вошли в узкий пролив между высокими склонами холмов (Внутренние ворота, предположил Киёаки), и так как ветер здесь дул по направлению движения, опустили паруса и поплыли с течением, слегка повернув руль, чтобы удержаться в быстрой части потока. Поток поворачивал на юг, повторяя изгибы между высокими холмами, за которыми они, миновав переузину, вышли в широкую Золотую бухту, где сейчас ходуном ходили коричневые волны, оставляя следы пены, которые, в кольце зелёных холмов, исчезали под потолком низких серых облаков. По мере того как они приближались к городу, облака над высоким хребтом северного полуострова поредели до отдельных полос, и слабый свет падал на муравейник зданий и улиц, испещривших полуостров вплоть до вершины горы Тамалпи