Я сказал правду, хотя было странно подбадривать битла, который все еще пытался соревноваться с покойным коллегой.
Маккартни и сам был объектом зависти. Однажды Боно сказал мне:
– Я каждое утро просыпаюсь с «Битлз».
Мечтой Боно было возглавить самую большую группу в мире – и он в каком-то смысле реализовал эту мечту в U2. Но он все еще мечтает писать песни, которые бы стояли в одном ряду с песнями «Битлз», а это непросто даже для самых талантливых музыкантов.
Я снова встретил Пола с Дэйвом несколько лет спустя в студии «Эбби-роуд» в Лондоне, где «Битлз» сделали столько исторических записей. Шла работа над новой песней, для проекта «46664», которому Дэйв дал название по тюремному номеру Нельсона Манделы. Группа Пола потихоньку разбиралась в материале. Настоящие студийные музыканты играют как дышат; парни отработали четырехголосную гармонию в три счета. Меня так захватил процесс, что я, преодолев обычную сдержанность, обратился к Дэйву:
– В этом последнем припеве, когда все нарастает, было бы здорово добавить фортепьяно.
– Спрошу у Пола, – сказал Дэйв.
Через пару минут прикатили маленькое пианино, которое использовали во многих песнях «Битлз». Пол для разминки сыграл что-то эстрадное, а потом сказал:
– Хорошо. Работаем.
Запись пианино наложили на последний припев, в таком виде и появилась песня «Вся жизнь».
Я слушал «Лиловый туман» буквально тысячи раз. Я до сих пор нахожу что-то новое, особенно в ритме и гитарных проигрышах (одна из удивительных особенностей Хендрикса в том, что он не только не только величайший соло-гитарист всех времен, по оценке журнала Rolling Stone, но и не имел равных на ритм-гитаре). Только в конце 1980-х я нашел во французском журнале партитуры: соло Джими были расшифрованы нота за нотой; именно это мне было так нужно, чтобы отработать необычную хендриксовскую аппликатуру. Через двадцать лет после того, как я начал, я наконец сумел сыграть «Лиловый туман» в нужном темпе. Хотя большего сделать я не мог, меня накрыла волна эйфории.
Через Дэна Эйкройда наша группа получила приглашение на открытие Домов блюза в Лас-Вегасе, Далласе и Нью-Джерси. У меня, как и у многих, застенчивость пропадает во время выступления. Когда все начинается и я чувствую, что зрители со мной и с моим соло, я играю намного лучше. В Далласе группа играла так, что нас вызывали на бис. Я махнул на все рукой и начал «Лиловый туман». В следующие три минуты я выдал все, что слушал, и впитывал, и оттачивал долгие годы. Я все еще не самый технически совершенный гитарист, но всегда стараюсь поймать несколько «убойных мгновений», как говорил Джими, куда я могу зарыться и достичь ноты, в которой есть душа и сила. С Хендриксом просто играть ноты совершенно недостаточно. Их надо чувствовать.