Поначалу я думал, что смогу собрать волю в кулак и преодолеть все в одиночку, но одному оказалось невероятно тяжело. Особенно по ночам. Джоди старалась помочь изо всех сил и каждый вечер приходила смотреть со мной кино. Я был благодарен за поддержку, но программу она выбрала, мягко говоря, неудачную – мини-сериал ВВС по роману Диккенса, где в каждой серии кто-нибудь умирал от туберкулеза.
– Каким-то могильным холодом веет, – пожаловался я, не выдержав.
– А что ты хотел? Это же «Холодный дом».
Одним из постоянных моих гостей в этот нелегкий период был Билл Гейтс. Он переживал и заботился обо мне, как и положено близкому приятелю. Наши с ним отношения всегда складывались непросто, однако даже в ссоре мы всегда стояли друг за друга горой. Видимо, в такой тесной связке нам суждено оставаться до конца дней.
Я всерьез погрузился в работу над этой книгой, однако временами меня охватывал страх, что в печатном виде я ее увидеть не успею. И только после второго курса химии, когда томограммы показали явное улучшение, я поверил, что выкарабкаюсь. В конце апреля, после шестого и последнего курса, я, сам не свой от волнения, ожидал результатов томографии. Телефонный звонок принес ошеломляющие новости – полная ремиссия.
Это, правда, не означало, что я тут же вернулся в норму. Кончики пальцев еще какое-то время сохраняли нечувствительность (от лекарств), что мешало играть на гитаре. После окончания химии должны пройти месяцы, прежде чем начнешь чувствовать себя здоровым.
Эта болезнь, в отличие от лимфомы Ходжкина, не перевернула мою жизнь, но отпечаток все же оставила. Я хочу успеть как можно больше. Незадолго до последней химии я отправился на Таити, впервые за три года поплавать с аквалангом. Прошло удачно, хотя сердечный стимулятор и ограничил глубину погружения до 50 футов. (Может быть, заменю его на другую модель, допускающую 220 футов.) Через неделю после завершающего обследования я поехал сплавляться на плоту по порогам Катаракт-Каньона в Юте. Я люблю эти красные скалы, и однодневная вылазка никаких опасностей не сулила. Однако я никак не мог предвидеть, что за два часа придется проскакать через двадцать девять отдельных порогов и что на нас обрушится жуткий ливень с ураганным ветром под сорок миль в час. Эта поездка – не самый умный поступок в моей жизни – наградила меня воспалением легких, но в то же время дала почувствовать, что я еще жив.
Недавно я вернулся из ежегодной поездки на Орегонский шекспировский фестиваль в Эшленде, чудесном горном городе с лучшими театрами на западном побережье. Я сходил на пьесу под названием «American Night» – о молодом мексиканском иммигранте, который, готовясь сдавать экзамен на гражданство, нетривиальными способами постигает историю Америки. Театром я остался очень доволен – и еще приятнее было сознавать, что существует он в том числе и на средства нашего фонда.