— Надоело всё… — задумчиво произнёс Лёша. — В кабак что ли, закатиться?..
— Вау! — воскликнула Лика, да так громко, что Лёша с Тимоней вздрогнули. Аб-балдеть! Лёшка в киногерои выскочил! Блин, ну почему она, а не я?..
— Чо? — не поверил Тимоня. — В какие ки’оге’ои? Будя прика’ываться?
— Сам смотри! — огрызнулась Лика. — «Болливудская кинокомпания „Согата-М“ объявила о намерении…».
— Голли’удская? — не понял Тимоня.
— Болливудская, урод! — фыркнула Лика. — Это в Индии, они там вечно всякую фигню снимают. Слушайте дальше: «…объявила экранизировать историю любви президента Аресийской Республики. Предполагается, что главную героиню сыграет восходящая звезда Болливуда, очаровательная Зуайда Майлише — ради этой роли черноволосая красавица готова высветлить волосы. Роль обидчика предложена знаменитому Эйлану Капуру — многочисленные поклонницы уже высказались против того, чтобы их кумир играл негодяя. Кандидатура на роль главного героя пока обсуждается…».
— Тля! — с привычной злостью сплюнул на свежевыпавший снег Лёша.
— Ну почему же сразу «тля»? — делано удивилась Лика. — Лёшик, на этот-то раз мы чем недовольны? Аб-балдеть! В кои-то веки выпала возможность потусить с живым героем фильма… С режиссёром-то я уже знакома…
— Это с кото’ым? — поинтересовался Тимоня. — У кото’ого бо’ода в куд’яшках?
— Завидно, да? — спросила Лика.
— Дура! — так же зло ответил Лёша. — И ты, Тимка, тоже… Кретин полудурошный…
— Слышь, Леший! — глаза у Лики сделались, как чёрные щёлки. — Блин! Заколебал уже своей дурой. Чуть что, так сразу: «дура», да «дура». Совсем уже помешался?
— А ты и есть дура, Свинчакова! — огрызнулся Лёша. — Все шарики пропила, да пролюбила, последний остался, и тот отдаёшь. Пойми, наконец, что это нас с тобой и Тимычем в мировые злодеи записали. Хоть бы по статье шли, адвокаты бы отмазали… Как тогда, помните? А теперь… Тебе, Свинчакова, в машине ещё стёкла не били? Подожди, скоро побьют…
— Мне окна бить? — не поверила Лика. — За что? За то, что компашкой перепихнуться хотели, а дура не согласилась?
— За то самое, — подтвердил Лёша. — Отец правильно сказал: «сиди и молчи в тряпочку. Будешь сидеть молча — может и пронесёт. Начнёшь орать — найдутся идиоты, радетели за мировую справедливость». Кстати, вам обоим тоже прилететь может, за компанию… Блин, притащил девочку…
— Да зачем ты её в лес-то потащил, если она такая дура? — спросила Лика.
— Зачем? — переспросил Лёша. — Да затем же, зачем и ты, Свинчакова, в голом виде в «Ористотее» на столе танцевала. Поразвлечься хотел. Тля!..
Лика не ответила. Какое-то время компашка продолжала молча сидеть, глядя на спешащих прохожих и проезжающие мимо автомобили. На противоположной стороне улицы ярко светились витрины. Несчастный, сбитый Тимоней голубь подобрал крылья и медленно отполз за урну. Снег, ложившийся на мостовую и на тротуар, поначалу белый и чистый, быстро превращался в коричневую жидкую грязь.