Он вскинул голову, и по лицу его вновь пробежала уродующая гримаса нетерпеливого желания, сменившаяся обычной неприятной и насмешливой улыбкой.
– Вам меня не понять. Идите к себе, сударыня. Из окна вашей спальни прекрасный вид… надеюсь, вы получите удовольствие, наблюдая за ходом сражения.
И Хорас отвернулся к окну, давая понять, что разговор окончен.
Принцесса же Маэлиналь, действительно не понявшая и половины из сказанного, но испуганная и ошеломленная, опустилась на ближайшее кресло, чувствуя себя не в силах сделать ни шагу.
* * *
Баламут Доркин, не веря своим ушам, смотрел на чатури, и кулаки его медленно сжимались.
– И ты молчал столько времени! Ах, птичка… чтоб тебе провалиться!
– Я не хотел снова оставаться один, – покаянно забормотал чатури. – Я все врал, будто ты мне надоел. Ты мне нравишься. Хорас все равно не дал бы тебе уйти… а я так долго сидел тут в одиночестве!
– Мало! – без малейшего сострадания рявкнул Баламут. – Будь моя воля, я бросил бы тебя в подвал, в колодец… шею бы тебе свернул вот этими руками! Столько времени потеряно!
Он потряс перед клеткой стиснутыми кулаками и, не находя больше слов, да и не желая терять ни минуты, кинулся к железной двери, на ходу вынимая кинжал из ножен. Он постучал в нее сначала рукояткой кинжала, затем, повернувшись спиной, принялся колотить ногою. Дверь отзывалась гулким грохотом.
Чатури следил за ним, припав к прутьям клетки, и в круглых глазах его светилась тоска.
– Такая безделица, – выплевывал сквозь зубы Баламут, без устали работая ногой, – такая вшивая чепуха! И я сидел тут дурак дураком… ну, подожди, птичка! Я еще доберусь до тебя… я тебе крылышки пообрываю, перышки повыщипываю!
– Никто тебя не слышит, – жалобно сказал чатури, улучив паузу между ударами. – Они далеко внизу…
– К черту!
– Подожди, Баламут, нам скоро принесут еду…
– Заткнись!
Доркину все-таки пришлось остановиться, чтобы перевести дух. И в этот момент загремели отпираемые замки.
Лицо королевского шута мгновенно просветлело. Прежде чем открылась дверь, он быстрым движением полоснул кинжалом по своей левой руке от локтя до кисти. И угрожающе поднял перед собой окровавленное лезвие.
Чатури тоненько, по-птичьи, вскрикнул и отшатнулся в глубину клетки.
Появившийся в дверях стражник с подносом в руках застыл как вкопанный при виде кинжала, мелькнувшего в воздухе в нескольких сантиметрах от его лица.
– Ну, – скалясь, сказал Баламут. – Как тебе это нравится?
Он засмеялся коротким возбужденным смехом.
– Пошел вон, быстро!
И стражник медленно начал отступать, глядя на кинжал так, словно был совершенно загипнотизирован видом крови. Он запнулся о порог, едва не упал и начал пятиться быстрее, ибо Баламут двинулся за ним, продолжая держать кинжал в непосредственной близости от его лица и по-прежнему зловеще скалясь. И, когда они оказались на крыше, Доркин метнул кинжал не целясь.