Они действительно собрались и отправились в путь не мешкая. Пожелали друг другу удачи, и принцесса Маэлиналь повторила на прощанье свое приглашение Овечкину побывать в Данелойне. В ответ на что он только покачал головой. Сердце его горестно сжималось при взгляде на принцессу – так она была бледна и такой одинокой и несчастной казалась! Впрочем, возможно, она казалась такой только сострадательному дружескому взгляду…
Босоногий колдун оставил запас еды для Овечкина и Фирузы примерно на неделю, но обещал проведать их как можно раньше. Обнялись, расцеловались, и чатури, сидевший на плече Баламута, крикнул, исчезая в разверзшемся пространстве:
– Прощай, ягненочек! Полюбил я тебя…
И не стало никого. Лишь сырой желтый лес кругом, хмурое небо да опостылевшая кирпичная крепость за спиной…
Михаил Анатольевич и Фируза посмотрели друг на друга, вздохнули тяжело и поплелись обратно в дом. Тем, кто остается, всегда тяжелее, чем тем, кто уходит. А их к тому же ожидало полное безделье, ведь занять время они могли только разговорами. Не сообразили спросить у колдуна хотя бы колоду карт или какую-нибудь настольную игру, да и до того ли им было! И полное уныние воцарилось в их сердцах прежде, чем они успели войти в дом.
Однако вышло так, что ждать им пришлось совсем недолго.
* * *
Спустя примерно час они молча сидели у огня, и Фируза нерешительно поглядывала на печального и задумчивого Михаила Анатольевича, не решаясь заговорить с ним, хотя заговорить очень хотелось. Сердце ее тоже нуждалось в утешении, но никогда и никому она не призналась бы в этом, привыкнув за свою недолгую жизнь быть всегда независимой и самостоятельной – так уж сложилось! Маленькая сиделка была сиротой с раннего детства и выросла на попечении у тетки, особы холодной и замкнутой, усердно внушавшей своей племяннице про эту самую самостоятельность и независимость всякие разные неопровержимые истины. В результате чего, едва войдя в совершенные лета, уехала Фируза из маленького городка в Петербург, поступила в медицинское училище, закончила его и так и жила с тех пор – в общежитии, без домашнего уюта и без близкого человека, во всем полагаясь на себя самое и более ни на кого. Но это совсем не означало, впрочем, что ни в чем подобном она не нуждалась. И сейчас, глядя на Михаила Анатольевича, удивлялась Фируза и спрашивала себя бесконечно – как так случилось, что этот маленький, кудрявый, невзрачный человек с обаятельной улыбкой стал ей дорог, как родное дитя, и почему ей хочется ухаживать за ним, готовить ему еду, стирать носки и рубашки?.. Наверно, потому, говорила себе Фируза, что он добрый и честный, и отважный, и сам того не понимает, и не задается нисколько, и ничего о себе не воображает, а на самом деле – о-го-го!.. И было ей очень грустно, потому что сердце этого человека принадлежало другой, и уж куда ей, Фирузе, тягаться с принцессой Май! Он и сейчас сидел и думал о принцессе. Фируза, впрочем, тоже думала о ней – невозможно было не полюбить Маэлиналь, и не только необыкновенная красота принцессы являлась тому причиной. Май была еще и чудесным человеком, и мысль о предстоявшей ей печальной участи ложилась на сердце тяжестью…