Вокруг ничего не было. Он зажмурился на секундочку, потом снова открыл глаза. Вокруг было неописуемое ничто. Бесцветная пустота. На чем ноги стояли – непонятно. У него опять закружилась голова, и он спросил слабым голосом, борясь с дурнотой:
– Где мы?
– У ворот, – ответил Ловчий. – Сейчас выйдет стражник.
Голоса их звучали глухо, едва различимо.
– А где же эти… ворота?
– Напряги воображение, – нетерпеливо сказал охотник. – Нужны тебе ворота – так увидь их!
Михаил Анатольевич некоторое время соображал, что тот имеет в виду, потом послушно напряг воображение. Даже глаза снова зажмурил для большего эффекта. Он знал только одно место, где находились ворота в другой мир, и попытался представить себе именно его. И что-то такое получилось… Во всяком случае, открыв глаза, он увидел то, что уже видел однажды ночью в Муромских лесах – поляну, окаймленную елями, костер, ночное небо, усеянное звездами. Под ногами была трава. В воздухе витал терпкий, живой запах леса и дыма.
А у костра сидел человек. Чем-то он был похож на Ловчего и одет так же, в брезентовый плащ и высокие сапоги, – по-видимому, воображение у Михаила Анатольевича было все-таки не очень развито… Но в отличие от призрачного охотника у этого человека имелось лицо, и лицо это производило приятное впечатление – здешний стражник приветливо улыбался, хотя и смотрел на них весьма пристально.
– Здравствуйте, – первым заговорил он. – Какие гости!
– Привет, – отозвался Ловчий, подходя поближе.
– Привет, коллега, – пискнул Пэк и без приглашения юркнул в костер.
Стражник поднял брови и вопросительно поглядел на Ловчего.
– Мы тоже из Стражи, – пояснил тот, усаживаясь на землю у костра. – А это с нами – парочка смертных.
– Вижу, – сказал стражник. – И что же вам понадобилось у ворот темного мира?
– Да пройти в них, братец, только и всего, – весело сказал Ловчий, и оба они засмеялись, как над доброю шуткой. Пэк присоединил к их смеху свой серебряный колокольчик.
Михаил Анатольевич осмелел, взял за руку застывшую, как изваяние, Фирузу и подвел к костру. Стражник лишь мельком посмотрел на них и вновь обратил к Ловчему уже несмеющийся взор.
– Ну, – сказал он, – объяснись, приятель!
Вместо ответа охотник вынул из кармана плаща плоскую металлическую пластинку, выточенную в форме многолучевой звезды, блеснувшую золотом в свете костра, и протянул ему на ладони. Стражник, не прикасаясь, некоторое время пристально всматривался в нее, затем кивнул.
– Ладно. Тебя и саламандру могу пропустить. А смертных…
– Ради него идем, – Ловчий указал на Овечкина. – Как сопровождающие. На нем заклятие лежит, которое можно снять только в вашем темном мире. Он, видишь ли, беглую душу – самого Хораса – обратно заточил.