Ди отвесил хозяйке низкий поклон, и она ответила на его приветствие тем же. Советник почтительно представил ей судью как господина Шэня, присланного в суд со специальным поручением. Тут вдова вскинула на Ди свои огромные, сияющие глаза и посмотрела на него долгим, оценивающим взглядом. Она отпустила слугу и пригласила обоих мужчин присесть на стулья возле широкого, низкого окна. Сама она осталась стоять, держась прямо и высокомерно. Только теперь судья разглядел в тени возле нее молоденькую служаночку. Поигрывая белым атласным веером, госпожа Гэ сухо сказала:
— Поскольку вы взяли на себя труд вести расследование, то я посчитала своим долгом лично проследить за тем, чтобы вам было удобно работать.
Бань пустился было в пространные извинения, но судья Ди прервал его.
— Мы вам глубоко признательны, госпожа Гэ, — учтиво начал он. — Я вполне понимаю, как тяжело для вас снова находиться на месте происшествия. Я не стал бы беспокоить вас, понимая ваше горе, не будь у меня желания как можно скорее покончить со всеми формальностями, связанными с кончиной вашего супруга. Надеюсь, вы извините нас за вторжение.
Госпожа Гэ не удостоила его ответом, она лишь холодно кивнула.
«Быстро же эта бывшая жена мелкого торговца освоила хорошие манеры!» — подумал судья и добавил:
— Теперь разрешите мне осмотреться.
Он обвел глазами кровать под незамысловатым синим балдахином, с задернутыми занавесями, которая стояла у стенки напротив, неизменные коробы для одежды из красной кожи, выбеленные стены, голый каменный пол...
— Здесь очень мало мебели, — заметил он как бы между прочим, — вероятно, при жизни вашего супруга ее было больше?
— Мой муж был человеком чрезвычайно скромным, — ледяным тоном ответила вдова. — Несмотря на все свое богатство, он не признавал роскоши и жил как аскет.
— Что ж, это лишний раз свидетельствует о беспримерном благородстве его натуры, — с поклоном сказал Ди. — Ах да, так что же я хотел здесь проверить? — словно припоминая, продолжал он.
Тут его взгляд снова упал на коробы для одежды, и он невинно заметил:
— Подождите-ка, я вижу здесь только три короба — осенний, зимний и для весны. А где же летний?
— Я отдала его в починку, — усталым, безразличным тоном ответила женщина.
— Понимаю. Просто меня поразило, что здесь их только три, глаз привык видеть четыре. А теперь, милостивая госпожа, будьте любезны, расскажите мне своими словами со всеми подробностями, как все это происходило в тот злосчастный вечер. Я, разумеется, читал показания, и все-таки...
Внезапно женщина взмахнула веером и резко сказала служанке: