Рябиновая ветка (Стариков) - страница 123

Все это было так неожиданно, что Елена Андреевна даже не нашлась, что возразить ему. Она молчала.

— Соглашайтесь, Елена Андреевна, — опять заговорил Савин. — Больше дать не могу. Только уж условимся так… Эти люди ваши будут, никто их брать не будет. Но и вы давайте нам доходы. Хотелось бы сразу прикинуть, сколько можем с огородов получить. Надо бы поговорить с вами… А какими семенами сеять будете — закаленными, печеными, жареными — это дело ваше, — и он засмеялся собственной шутке.

— Аркадий Прокопьевич? — Елена Андреевна задумалась. — А если еще, как у Петухова?

— Что у Петухова?

Елена Андреевна рассказала про «инвалидную» бригаду.

— Это дело, — оживился Савин. — По рукам?

— По рукам, — весело согласилась Елена Андреевна.

Савин поднялся.

— А вы все же побыстрее прикиньте на бумажке, что ваши огороды колхозу дать могут. Сколько это в общей сумме будет, — и пошел к выходу.

«Чудеса!» — подумала Елена Андреевна и счастливо засмеялась.

— Вы это чему? — подозрительно спросил Савин.

— Да так, мысли всякие пришли в голову.

Муж проводил Савина.

— Слышал? — спросила она, когда он вернулся в комнаты. — Ну? Что же теперь скажешь? Поверили в мои томаты…

— Леночка! — виновато начал Сергей Иванович. — И я, вроде Савина, повиниться должен. Как-то не очень верил всему. Ну, думал, блажит, не стоит это дело таких усилий. Увлекаются все агрономы учением Мичурина — Лысенко, каждый себя новатором считает. Вот и ты вообразила, что сделала какие-то открытия. Досадно даже бывало тебя расстроенной видеть. Казалось, из-за пустяков…

Ночью Елена Андреевна вышла на крыльцо. Звезды сверкали в лужах, земля дышала талым теплом. Слышно было, как на реке шуршат льдины, и оттуда тянулся легкий холодок.

«Вот какая моя пятая весна», — радостно думала Елена Андреевна и долго вслушивалась в шуршание льдин.

1953 г.

В сумерках раннего январского вечера Михаил Афанасьевич на попутной грузовой машине добрался со станции железной дороги до своего села. В окнах изб уже вспыхнули огни, но колхозный день продолжался: слышался глухой шум сортировальной машины, в стороне, на стройке гаража, звонко постукивали топоры плотников, к ферме по узкой дороге медленно двигались высокие возы с сеном.

Жена встретила Михаила Афанасьевича молча, ни о чем не спросила, как будто он никуда не отлучался, не ответила даже на короткое и сухое: «Как живете?» и по привычке стала неторопливо собирать ужин.

Михаил Афанасьевич осмотрелся в избе, словно ожидал увидеть в доме значительные перемены за месяц «бегов». Громоздкий платяной шкаф полированного дерева, застекленная высокая горка для посуды, большой диван и два мягких кресла стояли на своих местах. Эти дорогие вещи, купленные женой в разное время и по разным «счастливым» случаям, загромождали тесную горницу и сейчас были особенно немилы сердцу хозяина.