— Ехал мимо и решил, что надо навестить старого товарища.
Татаринцев молчал.
— Ты извини, что я без тебя тут хозяйничал, — сказал Сунцов, благодушно улыбаясь и смахивая окурки в газету. — Долго ждать пришлось. А ты неплохо живешь, очень неплохо. Соседка, знаешь, пикантная особа. Так сказать, неожиданное явление в сельских кущах.
— Я прошу тебя быть более сдержанным.
— Понимаю, понимаю, — замахал руками Сунцов. — Буду деликатен и умолкаю. Ночевать ты мне здесь позволишь, надеюсь?
— Устраивайся на кушетке, — сухо сказал доктор.
— Вот и чудесно.
Татаринцев молча вынес из спальни подушку, одеяло, простыни и сложил все на кушетку. Затем ушел к себе в спальню и затворил дверь.
Утром доктор не стал завтракать и пошел в больницу. Проходя мимо Сунцова, он увидел, что тот еще спит, полуоткрыв рот и тяжело сопя. Одеяло сползло на пол, и была видна розовая грудь, заросшая рыжими волосами.
Часа два спустя, Сунцов явился в больницу. Он вошел в кабинет к доктору и, здороваясь, сказал:
— Так устал вчера, что не слышал, как ты утром ушел. Как в больнице дела идут?
— Посмотри, — коротко предложил Татаринцев.
Сунцов зашел к Песковской, посидел у нее с полчаса. Потом долго ходил по больнице, осматривал палаты, расспрашивал сестру о хозяйстве больницы, зачем-то пересчитал все салфетки. Пелагея Ильинична ходила за ним с испуганным лицом и отвечала на его вопросы таким тихим голосом, что Сунцов несколько раз сказал ей:
— Говорите громче!
Осмотрев больницу, он опять зашел к Татаринцеву и сказал строго:
— Очень неприятная история у тебя произошла.
— Что ты имеешь в виду? — удивленно спросил доктор.
— У тебя в больнице умерла женщина.
— Ты обстоятельства ее смерти знаешь?
— Обстоятельства, мой дорогой, обстоятельствами, а ее смерть — это факт.
— Какие глупости ты говоришь. Ты же врач.
— А тебе должно быть известно, как судят о нашей работе. Будь ты самый талантливый врач, но ни одной смерти тебе никогда не простят. И все твои заслуги в этом случае ничего не значат.
— Кто же это так рассуждает? Разве мало умирает людей? Ведь это же непроходимая глупость — так рассуждать.
— Однако весь район говорит об этой смерти, и везде упоминается твое имя.
— О чем нам спорить? Посмотри историю болезни, и конец всему разговору.
Татаринцев достал историю болезни Белоусовой. Сунцов начал читать, делая какие-то отметки в блокноте.
Кончив читать, он раздумчиво постучал пальцами по столу.
— История ясная, и тем не менее я не могу сказать, что не будет неприятностей.
— Ты меня сегодня удивляешь. Скажи прямо: в чем дело? А то, как кликуша, пророчишь, а в чем дело — понять невозможно.