— Люди — тупые. — Фыркнул гоблин.
— Не знают, что дерево лучше, — тут же поддакнул другой гоблин. — Люди — тупые.
— И съесть нельзя. Они воняют.
— Люди — отвратительны!
Два рыцаря, которые слышали эти слова, сильно пожалели, что они всё ещё в сознании. Будь у них силы, каждый из них тут же бы бросился, желая перегрызть эти два горла собственными зубами.
— Их можно! — Сказал один из гоблинов, подняв руку и указав на привязанных к деревьям лошадей.
— Их можно, — кивнул другой гоблин, довольно улыбнувшись. — Они вкусные.
— Лучше, чем люди!
— Все здесь лучше, чем люди!
— Точно, смотреть противно!
— Ге-хе-хе!
Второй рыцарь, который и так обильно истекал кровью, не смог смотреть как убивают его любимую лошадь и закатил глаза, практически свалившись в обморок, как и первый.
— Эй, — громко крикнул один из гоблинов, который был достаточно авторитетным, чтобы носить трофейные штаны. — Атаман говорил, что если люди умрут, на весь лес вонять будет. Плохо!
— Точно, — кивнул другой. — Атаман будет зол.
— Атамана злить — плохо.
— Нужно исправить!
Сквозь беспамятство второй рыцарь всё ещё испытывал злобу, открыв глаза, он увидел нависшего над ним гоблина, смотрящего на него с презрением.
— Прими с благодарностью, — заявил тот, снимая штаны.
— Что ты… НЕТ, ПРЕКРАТИ, ААРР-РРХХТ!!!
— Ге-хе-хе, не благодари, — заявил другой, подойдя к валяющемуся без сознания первому рыцарю, задирая набедренную повязку.
Один из гоблинов, который занимался расправой над лошадьми, схватил мёртвое животное за ноги и потащил в лес.
— Эй, — крикнул он своим бездельничающим собратьям. — Где Вонючий? Снова потерялся?!
— Ге-хе-хе, — захохотал один из них. — Может, Вонючий — человек? Он тупой!
— Может, люди — Вонючие? — хмыкнул тот. — Они — тупые!
— Атаман говорил, что люди — Вонючие!
— Атаман — мудр! — Деловито закивал головой гоблин, утаскивая в лес убитую лошадь.
…
— Прокля-я-ятье… — застонал третий рыцарь, наблюдая за скрывающимися в лесу монстрами и с огромным трудом удерживая свой разум от полного краха. — Что только что произошло? Что это за гоблины такие?! — зашептал он почти в бреду. — Человеческий род обсмеяли… Рыцарскую честь… растоптали… Фамильную реликвию… оскорбили… Лошадей… сожрали… — медленно посмотрев на своего друга, который теперь точно валялся без сознания, пуская изо рта белую пену, с глазами, так сильно закатившимися в череп, что не было видно значков, он едва сдержался, чтобы не заплакать. — Ещё и обоссали…