Главный секретарь медленно покачал головой.
— Нет, — сказал он. — Этому судье наверняка едва исполнилось сорок лет, его ждет долгая карьера, и у него будет достаточно возможностей продемонстрировать свои способности и свое усердие. Если повышение приходит слишком поздно, оно наполняет сердце горечью, а если слишком рано — порождает чрезмерное честолюбие. В наших интересах избегать обеих крайностей.
— Я совершенно с этим согласен, — заметил председатель суда, — но, с другой стороны, нужно как-то поощрить этого начальника уезда. Может быть, министр церемоний окажет нам услугу и посоветует, как это сделать надлежащим образом?
Министр задумчиво погладил бороду.
— Поскольку его императорское величество лично заинтересовался делом буддийского храма, я буду рад завтра же обратиться к нему с покорнейшей просьбой направить судье Ди послание. Нет, конечно, не начертанное его августейшей рукой! Но копию подходящего текста, выгравированного на панно.
— Это именно то, что надо! — воскликнул главный секретарь. — Вы прекрасно разбираетесь в таких деликатных вопросах.
Министр позволил себе улыбнуться, что случалось довольно редко.
— Ритуалы и церемонии, — заметил он, — позволяют сложному правительственному механизму сохранять равновесие. Вот уже многие годы я взвешиваю похвалу и порицание, осуждение и одобрение так же тщательно, как ювелир взвешивает золото. Малейшая разница в грузе дает перевес одной из чаш.
Все четверо встали и за главным секретарем спустились по широким каменным ступеням, чтобы прогуляться вокруг озера с лотосами.
Глава 25
Двойная казнь за южными воротами Пуяна, судья Ди встает на колени перед посланием императора
Две недели в ожидании пакета с окончательными приговорами по трем делам судья Ди и его помощники провели в страшном беспокойстве. После памятного заседания суда, на котором был осужден Линь Фан, наместник округа был очень мрачен и постоянно размышлял о чем-то. Вместо того чтобы, как обычно, обсуждать со своими помощниками наиболее интересные обстоятельства раскрытых преступлений, судья просто поблагодарил их за верную службу и сразу же погрузился в административные вопросы.
И вот наконец из столицы прибыл посланник. Дао Гань, проверявший счета в канцелярии, расписался в получении объемистого пакета и поспешил в кабинет судьи. Там уже были старшина Хун, приготовивший документы на подпись, и Ма Жуй с Цзяо Таем.
Дао Гань показал им большую печать суда империи на конверте и бросил его на стол, радостно объявив:
— Братья, вот окончательные приговоры! Его честь наконец приободрится!