— Раз уж граждане Пуяна так сильно интересуются заседаниями суда, то я воспользуюсь этим, чтобы всех предупредить. Я узнал, что про храм Безграничного милосердия распространяются зловредные слухи. Как наместник округа я должен напомнить, что закон предусматривает суровые наказания за клевету! Те, кто не уважает закон, будут наказаны!
Затем судья Ди занялся делом о спорном участке земли, а по делу улицы Полумесяца никто не вызывался. Заседание уже близилось к концу, когда у входа в зал началось какое-то движение. Судья поднял глаза от бумаг и увидел, что через толпу пробивается пожилая женщина. Он дал знак начальнику стражи, и тот вместе с двумя стражниками провел ее к возвышению.
Первый писарь склонился к судье Ди и шепнул ему на ухо:
— Ваша честь, эта безумная старуха много месяцев надоедала судье Фэну своей выдуманной жалобой. Со всем почтением к вам, я бы советовал ее отослать.
Судья Ди ничего не ответил на это, но окинул пожилую женщину внимательным взглядом. Она была уже в преклонных годах и двигалась с трудом, опираясь на длинную палку. Ее одежда была поношенной, но чистой и тщательно заштопанной. Ее лицо имело необычные, резкие черты.
Когда она начала опускаться на колени, судья дал знак страже ее остановить.
— Пожилые и больные люди не должны преклонять колени перед моим судом. Стойте, госпожа, назовите ваше имя и причину вашего прихода.
Отвесив глубокий поклон, женщина робко заговорила:
— Я, ничтожная, зовусь Лян, урожденная Нгу-ань. Я вдова Ляна Ифэна, купца из Кантона.
Тут ее голос дрогнул, и она затряслась от рыданий.
Судья Ди заметил, что она говорит на кантонском диалекте, который он понимал не без труда.
К тому же она, очевидно, была не в состоянии излагать свое дело, поэтому судья сказал:
— Госпожа, я не могу заставлять вас стоять так долго. Приходите в мой кабинет после заседания, и я вас выслушаю.
Повернувшись к старшине Хуну, он добавил:
— Проводи эту госпожу в малую приемную и напои чаем.
После ее ухода судья Ди быстро завершил несколько несложных дел и закрыл заседание. Старшина Хун ожидал его в кабинете.
— Ваша честь, — сказал он, — эта женщина не вполне в здравом уме. После того как она выпила чашку чая, ее мысли ненадолго прояснились. Она объяснила мне, что по отношению к ней и ее семье была совершена большая несправедливость, но затем снова зарыдала, и ее речь стала бессвязной. Я взял на себя смелость вызвать старую служанку из ваших покоев и поручил ей успокоить несчастную.
— Очень мудро с твоей стороны. Мы подождем, пока она окончательно не придет в себя, и тогда попробуем поговорить с ней еще раз. В большинстве случаев обиды, на которые жалуются подобные особы, существуют лишь в их воображении.