Ма Жун сказал, что предпочитает и дальше действовать в одиночку, ведь если два человека начнут задавать вопросы об одном и том же предмете, это может вызвать подозрения.
Судья согласился, и Ма Жун ушел.
— Это как нельзя кстати, что ваша честь будет отсутствовать пару дней, — задумчиво сказал старшина Хун. — Суд закроется, и дело кандидата Вана снова отложится. Люди уже сплетничают, будто бы ваша честь выгораживает этого Вана, потому что он из образованных, а жертва — дочь бедного лавочника.
Судья Ди пожал плечами.
— Как бы то ни было, — сказал он, — завтра утром я выезжаю в Вуи. На следующий день надеюсь добраться до Цзиньхуа и на третий день вернусь прямо оттуда. Ма Жуну и Дао Ганю во время моего отсутствия могут потребоваться указания, поэтому ты останешься здесь. Я доверяю тебе печати суда. Отдай необходимые распоряжения и проверь, чтобы для моего коллеги Пэна в Вуи и для судьи Ло в Цзиньхуа были приготовлены приличные подарки. Пусть дорожный паланкин с багажом будет ждать меня рано утром в главном дворе.
Старшина заверил судью, что его приказы будут точно исполнены, и судья погрузился в изучение дел, оставленных у него на столе первым писцом.
Хун продолжал, однако, стоять перед своим господином. Немного погодя тот поднял голову и спросил:
— О чем ты хотел спросить меня, старшина?
— Ваша честь, я много думал об этом деле и снова перечитал все документы. Но как я ни старался, я не могу понять вашу мысль. Конечно, уже очень поздно, но если ваша честь соблаговолили бы дать дополнительные объяснения, я смог бы спать спокойнее те две ночи во время вашего отъезда.
Судья улыбнулся и, положив пресс-папье на документ, который читал, откинулся на спинку кресла.
— Прикажи слугам приготовить свежий чай, — сказал он, — и садись на этот табурет. Я расскажу тебе, что, на мой взгляд, произошло в ту роковую ночь шестнадцатого числа.
Выпив чашку крепкого чая, судья Ди начал свое объяснение.
— Как только я услышал от тебя основные факты по этому делу, про себя я сразу же исключил кандидата Вана из подозреваемых в изнасиловании Чистоты Нефрита. Женщины иногда возбуждают в мужчинах странные и жестокие помыслы. Не без причины в своей летописи «Весны и осени» наш учитель Конфуций называет женщину «существом не от мира сего». Но только два типа людей переходят от мыслей к поступкам. Прежде всего, это преступники, вышедшие из низших слоев общества, а затем богатые развратники, чья распутная жизнь сделала их рабами извращенных инстинктов. Я допускаю, что если такой скромный юноша, как кандидат Ван, лишится рассудка от ужаса, то он может задушить девушку. Но изнасилование той, с кем он полгода состоял в интимных отношениях, я считаю абсолютно невозможным. Следовательно, я должен был искать истинного виновника среди представителей тех двух групп, о которых я тебя сказал только что. Мысль о богатом развратнике я отверг сразу же. Эти люди посещают закрытые заведения, где их любое извращенное желание будет удовлетворено с помощью золота. Богачи, скорее всего, даже не подозревают о существовании такого квартала бедных лавочников, как тот, где находится улица Полумесяца. Почти невероятно, что он мог узнать о секрете Вана, и уж совсем нереально, что он выполнил такие акробатические трюки на полотне, свисавшем из окна. Таким образом, остается только закоренелый преступник из низших слоев общества.