— В этом всё дело, — Настя горько смотрела на мать, — не заскучает. Тебе нужна толпа, гул, шум. Только бы не быть одной, не быть дома.
Степанида прошептала, тяжело дыша:
— А что мне дома делать?
— А что делают все бабушки? — голос Насти сорвался. — Вяжут, цветы растят, к внукам в гости ездят. Мы всегда тебе рады.
— Особенно, когда в командировку нужно, — едва слышно отозвалась Степанида.
— Вот в чём дело! — выкрикнула Настя. — Да мы и без тебя справимся. Я надеялась, тебе понравиться сидеть с Дениской и ты угомонишься!
Степанида откинулась на стуле, прищуривая глаза. Настя механическими движениями убирала со стола: чашки позвякивали о блюдца, ложка упала на пол, но осталась незамеченной.
— А Бусманов? — дочь швырнула посуду в раковину. — Я в новостях читала, его школа разваливается. Никто не идёт к нему.
Настя хлопнула по крану, выключая воду. Повернулась к матери: Степанида лежала на руках, перекрещенных на столе.
— Да выслушай меня! — Настя взвизгнула и потрясла мать за плечо.
Степанида завалилась вправо и рухнула на пол. Ноги запутались, стул упал сверху, издавая протяжный металлический звон. Ему в тон дзинькнули салатницы на столе.
— Мама! — Настя отбросила стул и пыталась поднять Степаниду. — Мама! Мама!
Настя кричала в исступлении, прижимая к себе мать. К ней присоединился тоненький голосок Дениски, застывшего на пороге.
— Скорую, надо вызвать скорую. — Настя смотрела по сторонам, боясь отпустить мать.
Дениска вылетел из кухни. Настя дотянулась до полотенца, сдёрнула его с крючка. Она соорудила подушку и подсунула под голову Степаниде. Опираясь на стены, Настя вышла в зал. Она смахнула подушки с дивана, перерыла сумочку.
— Да где этот грёбаный телефон! — Настя принялась скидывать вещи с полок. Статуэтки, фотографии, свечки падали. Фарфор и стекло стонали. За спину потянули, но Настя в ярости добралась до книжной полки.
— Мама, да возьми же! — побледневший Дениска отпустил футболку Насти и протянул свой телефон.
Настя размазала слёзы. Поймала прыгающие на экране цифры. Гудки тупой болью отстукивали в голове.
Операция шла третий час. Дениска спал на потёртом кресле, поджав ноги. Настя вглядывалась в окно в надежде увидеть звезду. Любую, хоть самую крохотную. Небо плотно укуталось облаками и не выдавало своих жителей.
Разрыв аппендицита. Доктора убеждали, что у пожилых людей боль становится незаметной. Настя перевела взгляд на фонарь, смотрела, пока перед глазами не пошли белые пятна. Видения не уходили: мать хмурится, мать прижимает бок, мать сидит сжавшись.
За спиной закашляли. Настя обернулась и скривилась. Посреди помещения стоял Дед Мороз. В тоненьком затёртом пальтишке, не с такой уж и длинной бородой и маленьким голубым мешочком.