— Только на триста лет, — погрустнел полосатый. — А там — мама. Она увидит звезду и будет гордиться мной!
Для него и народ холмов, и космический корабль, и ёлка с блестящими шариками — были одним сказочным полотном реальности.
Вот так Котик, который не умел выбирать меньшее из зол, спас и Лео, и Литу, и ещё кучу народа. Я хватался за голову и понимал, что, даже если бы хотел, не мог бы вмешаться в прошлое сильнее, чем это сделал Котик.
— Вообще-то нужно её испытать, — нахмурилась Лита. — Это пока что экспериментальный образец, без настройки, потому что вас нужно поскорее отправить домой, в плюс тысяча тридцать семь. Предлагаю сначала послать камеру и сделать запись, но тогда нужно доделать автоматическое возвращение.
Эта установка не была плодом работы дизайнера. Собственно, рама, увитая кольцами катушек, пронизывающих одна другую, прозрачные изогнутые трубки, аккуратно увязанные пучки кабелей. Словно скелет электронного монстра требухой наружу. Конструкция поблёскивала стойками и немножко светилась. Меловые отметки украшали пол под машиной.
— Такая же самая! — воскликнул Котик. — Это она! Я её сразу узнал!
— Тс-с-с, тише! — я оттянул Котика от машины времени. — А то снова запустишь нечайненько.
В этот раз я был осторожен и крепко удерживал хвостатый «генератор происшествий».
— Толвен, скажи, — Лита замялась, потёрла ладонями усталые глаза. — Почему же ты, зная, что лететь опасно, ничего нам не сказал?
— На самом деле я не был уверен, — пожал плечами я. — Неизвестна дата, когда Лео не вернулся. Пришлось поверить твоим собственным установкам.
— Да… Я теперь боюсь его отпускать, — Лита обхватила плечи ладонями, словно замёрзла. — Но всё же? Пока не узнал, что с Лео Котик, ты молчал. Знал, что Лео, скорее всего, погибнет, и не сказал? Как же так?
— В любом полёте есть риск, — вздохнул я, стараясь оправдаться перед нею. Потому что не мог оправдаться перед собой. Это было моё решение. Только моё. — И ты, и Лео знали, что риск не вернуться есть всегда.
Она зажмурилась, по щекам покатились слёзы:
— Ты мог бы дать ему умереть?
Вопрос повис в воздухе, потому что я сграбастал Котика и шагнул внутрь машины времени, радостно лизнувшей нас языком небытия.
3
Чернь и золото режут глаза, серые зубы валунов, словно склонённых под ветром, рассыпаны по жухлому травяному ковру. Небо светит заплаканной просинью, беспокоит отблесками ушедших снов.
Где-то здесь вслушиваются в живые голоса духи, оживают каменные глыбы, а в тумане бродит белое животное с рогом, растущим изо лба. Раньше здесь жили люди. Они покинули дом, рассеялись по Вселенной, оставив этот мир кошкам.