На этой фразе он вернулся в кабинет, чуть ли не театрально захлопнув за собой дверь.
Эйвери обернулась к Келлэвей, искренне надеясь, что раздражение не отразилось на ее лице. На самом деле она уважала таких безумцев за смелость в разговорах с Коннелли. Она подумала, что стоит дать девчушке шанс.
– Келлэвей, так? – спросила Блэк.
– Да.
– Можешь поднять информацию о ближайших родственниках Альфреда Лаунбрука? Должен быть какой-то отчет от офицеров Майлза и Маккея. Принеси их в мой ка… В кабинет Финли, как можно быстрее, и сразу поедем.
– Конечно, – ответила Кортни. – И, слушайте… Извините, что застряли со мной. Я просто хотела помочь.
– Без проблем, – кивнула Эйвери, уже направляясь в кабинет, который когда-то принадлежал ей самой.
Выходило, что теперь у нее есть неофициальный напарник. Она ощутила некую боль от этого, вспоминая те чувства, которыми некогда наслаждалась, работая с Рамиресом. Блэк попыталась выкинуть это из головы. Она совершенно не планировала позволять призракам прошлого подкрадываться к ней в разгар этого дела. Позже она поработает над ними каким-нибудь иным способом, но сейчас стоит заняться возвращением собственной жизни в привычное русло.
Войдя в свой старый кабинет, Эйвери поняла, что теперь она чувствует себя здесь чужаком, и задалась вопросом, сможет ли она пройти это так легко, как показалось изначально.
* * *
Правда заключалась в том, что Келлэвей понравилась Эйвери. Она поняла это уже в тот момент, когда они сели в машину и направились в резиденцию Филлис Лаунбрук. Блэк редко чувствовала в ком-то такую уверенность с самого начала, но что-то в Кортни сразу задело ее. Она представила себе эту девушку несколько лет назад, возможно, в возрасте Роуз. Скорее всего, у нее даже был пирсинг, к примеру, в носу. Под формой, вероятно, имелась пара татуировок. В колледже она могла слушать техно и экспериментировать с кислотой.
Все это были лишь предположения, конечно. Просто что-то во взгляде Келлэвей вызвало у Эйвери подобные ассоциации. А она, как правило, очень неплохо разбиралась в психологии.
– Так почему же ты переехала из Нью-Йорка? – спросила она.
– Из-за семьи, – ответила Кортни. – Мама заболела. Сейчас она в больнице на довольно длительной терапии. Я все, что у нее осталось, поэтому и переехала.
– Как долго ты проработала в полиции Нью-Йорка?
– Полтора года, – пояснила она. – Знаю… Я все еще считаюсь новичком. Поэтому можете мне верить, когда я говорю, что очень горжусь тем, что работаю с Вами.
– Спасибо, – кивнула Эйвери.
– Нет, я серьезно. Была парочка Ваших дел, о которых я слышала, будучи еще в Нью-Йорке. А затем, когда я перебралась сюда и мне начали рассказывать остальное, появилось ощущение, будто я работаю с легендой.