Подобная похвала начала вводить Блэк в состояние дискомфорта. Она старалась оставаться спокойной и вежливой. С другой стороны, она прекрасно помнила себя в первые годы и то желание, научиться всему, что могла, у более опытных детективов.
– Могу я спросить, если Вы не возражаете, – продолжила Келлэвей, – каково это, снова посетить Говарда Рэндалла после того, как его посадили? Я знаю, что СМИ часто распускали всякое дерьмо о Вас по поводу посещений. Но лично мне кажется, что советоваться с ним – гениально.
Эйвери крепко сжала руль и сфокусировалась на дороге. Она взглянула на GPS и поняла, что осталось еще восемь минут. Если она позволит Кортни продолжать, то это будут слишком долгие восемь минут.
– Рискуя показаться высокомерной сучкой, – ответила она, – не стану углубляться в это. Я вернулась сюда даже не на один день и уж точно не собираюсь хвастаться своими прошлыми расследованиями. Особенно это касается тех, которые связаны с Говардом Рэндаллом.
– Боже, извините. Я просто не могу представить себе, каково это сидеть перед ним и…
– Прекрати, – перебила Блэк более резким тоном, нежели планировала. В животе появилось знакомое жгучее ощущение растущего гнева.
Келлэвей тут же заткнулась. Она грустно кивнула и отвернулась в окно. Эйвери пожалела, что так жестко обошлась с ней, но в то же самое время поняла, что имеет на это право. В конце концов, она вернулась, чтобы помочь с этим делом и заложить основу для собственного будущего, а не разгребать страдания из прошлого.
«Может тебе просто не удастся сбежать от прошлого, – подумала она. – Может оно будет следовать за тобой до конца дней».
Подобная мысль была угнетающей, но в голове сразу возник образ письма Говарда, и Блэк смирилась, что это вполне может оказаться истиной.
Оставшийся путь они проехали молча, поскольку мысли Эйвери вернулись к посылке Говарда и тому, как он узнал, где она живет.
Когда Эйвери постучалась в дверь, Филлис Лаунбрук открыла ее с тарелкой лазаньи в руках. Это было слегка неожиданно, но, вспомнив сложившуюся в семье ситуацию, она не стала придавать этому значение. Филлис была достаточно грузной женщиной, вес которой явно перевалил за сотню фунтов. Она выглядела очень уставшей, но все же не павшей духом.
После быстрого знакомства, она пригласила их войти. Как только она провела их в гостиную, Эйвери обнаружила немало деталей, объясняющих ее появление с тарелкой еды. По всему дому валялись пустые пакетики из-под чипсов, в раковине стояли грязные тарелки с остатками еды. Тут и пахло, словно в кондитерской. Видимо, Филлис Лаунбрук попросту заедала свой стресс.