Стеша что-то отвечала Чернову. Оформляли заявление, подписывали протоколы, брали объяснения. В углу притаились понятые — две старушки-соседки с пятого этажа. Стеша чувствовала, как от голода и усталости голова идёт кругом, и к горлу всё чаще подкатывается горький комок. Она озиралась по сторонам, зябко ёжилась на сквозняке.
В дверях мелькнуло бледное встревоженное лицо Егора. Словно горячим паром опалило.
— Стеш, чего случилось-то? Чего полиция-то опять у нас? — он бросился к ней, по пути столкнулся с криминалистом, упаковывавшим Стешину сумку в полиэтиленовый мешок для вещдоков.
Девушка уткнулась носом в плечо Егора, обхватила за талию и прижалась что было сил. Горячие руки скользнули по спине, будто крылья укрыли. Девушка всхлипнула.
— Ты почему мне не позвонила сразу? — прошептал в ухо, поцеловал в висок.
Она пожала плечами: тогда это казалось естественным, сейчас — она сама не могла вспомнить, почему.
Чернов покосился на них, пробормотал:
— Мы в принципе уже все, отдыхайте. Завтра, Степанида Андреевна, вы мне нужны на опознании: вашего Коляна задержали, обкуренный на хате притонской прохлаждался. Проспится к утру, оклемается, там и организуемся.
Стеша кивнула, не оборачиваясь, не отнимая лица от груди Егора. Кто-то что-то рядом говорил. Давали рекомендации. Она лишь хотела, чтобы все, наконец, ушли.
Вымыть пол.
Стереть эту идиотскую надпись красной помадой.
Принять душ, горячий, обжигающий.
И выпить чаю. Сладкого, чтобы вся горечь сегодняшнего дня растаяла.
Ещё не забыть дозвониться до родственников Ираиды.
Захлопнулась входная дверь за последним вышедшим. Стеша вздрогнула и заплакала.
— Ну, ну, прекращай, все позади. Одного уже поймали. Второй либо уже в бегах, далеко от тебя, либо, если сунется, тоже поймают. Вон Чернов, какой мужик толковый, — Егор успокаивал её как маленькую, гладил по спине, шептал на ухо. Губы касались виска, щекотали лоб. Подхватил сжавшуюся в кулак ладонь, поцеловал тонкие бессильные пальцы.
Стеша прошептала:
— Я хочу убрать здесь все. Проветрить. Смыть эту гадость.
— Давай сделаем это вместе.
И он набрал в тазик воды, изрядно сдобрил ее моющим средством, яблочно-ванильный дух запутался в тонком тюле. Егор вложил в руку Стеши пенную губку, обхватил запястье девушки. Так, мал-помалу они вытирали надпись на зеркале. Алая помада размазывалась по поверхности, стекала цветной пеной, пока в отражении не остались только Стеша и Егор.