Стеша уже вытаскивала из пакета хлеб, молоко, творог, чай и заказанные соседкой спагетти, деловито расставляя по шкафчикам, убирая в холодильник.
— Сходила. Уже сегодня документы из Москвы передали. Завтра оформляюсь… Где у вас фонендоскоп?
Ираида указала на полочку над холодильником.
— Егор-то рад, небось? — спросила, внимательно вглядываясь в изменившиеся черты девушки, читая смятение и неуверенность.
— Не знаю, — уклончиво проговорила ты, расчехляя аппарат. Ловкие руки закрепили манжет, аппарат загудел, надуваясь и сдавливая предплечье. Выдал цифры на электронный циферблат: — ну, положим, в космос вас не возьмут. Сто сорок на девяносто. Где ж это нормально-то?!
Она укоризненно посмотрела на пожилую даму. Та положила морщинистую руку поверх тонких девичьих пальчиков:
— Так если я буду об этом думать, то сразу можно и помирать, милая моя! У нас, у стариков, уже не бывает как у космонавтов, — она задумчиво уставилась в окно.
— Пойдемте, я вас уложу, — предложила Стеша. — Заварю вам чаек ромашковый. Лимончик порежу, а?
Ираида отмахнулась:
— От лимона у меня изжога, от ромашкового чая — несварение, — она поджала губы, — я уже приняла лекарства. А вот ты мне так и не ответила, что у тебя в голове.
Стеша и сама не знала. Опустилась на стул напротив, положила голову на скрещенные ладони.
Вот этот «почти поцелуй», который случился вчера, он что-то означал?
Она помнила руки Егора на своей талии, нежное прикосновение. Словно она — самая главная его ценность. Хрустальная ваза. Раритетный фарфор. Как отличалось это от того, что давал ей Олег!
Но перейти черту… Пойти дальше, заглянуть в завтра, в будущее с ним. За золотистые буквы на черном фоне «Северный флот». Невозможно. Немыслимо. Нереально.
И так желанно.
* * *
Стеша сбежала от Ираиды. Дождалась, пока подействуют лекарства, и сбежала.
Торопливо распрощавшись, бросилась подальше от расспросов, внимательных испытующих взглядов, советов.
Еще ощущая взгляд в спину, ловко отперла дверь, ворвавшись в спасительный полумрак, захлопнула.
Прислонившись лопатками к светлому дереву, выдохнула.
Пять минут тишины, и она снова вернёт самообладание.
«И с чего я так задергалась?» — увещевала она себя, рассовывая по полкам оставшиеся продукты. Вскрыла шуршащую упаковку риса, пересыпала в прозрачную банку с деревянной крышкой. Сахар-песок — в такую же, только с металлической крышкой. Сунула на полку квадратную коробку зелёного чая.
— Я сама решаю, что я хочу в этой жизни, а чего — нет, — напомнила себе вслух.
Карман оттягивала мелочь.
Стеша вытащила сдачу, потянулась к шкатулке на холодильнике.