Словно в подтверждение, папандр произнес:
— У Иристана иная история.
— Для тех, кто не ведает — да. Но ее дочь должна знать правду, — возразил Нрого.
— Нож должен быть уничтожен! — изрек папашка.
И вот тут Нрого вскинул голову, пристально посмотрел на отца, и не скрывая ни ненависти, ни мстительной усмешки, произнес:
— Дар был принят. Отныне ты не имеешь власти над дочерью! И над ее имуществом.
Вот те раз.
— Я запрещаю личные встречи! — не менее мстительно ответил папандр.
Вот те два.
— Я настаиваю на охране моей обещанной моими воинами!
Вот те три.
— А почему моя мама герой? — решила вставить слово я.
Оба воина перестали сверлить взглядами друг друга и уподобились монолитным скалам.
Некоторое время сохраняя равнодушное молчание, явно обдумали ситуацию и пришли к выводам:
— Я доверяю воинам клана МакВаррас, — величественно поведал Нрого.
— Я дозволяю личные встречи, — не менее величественно сообщил отче.
— Я получу ответ на свой вопрос? — скорее раздраженно, чем величественно поинтересовалась я.
Нрого и папашка опять же — очень величественно — направились к выходу. У двери Нрого пропустил хассара вперед и прикоснулся ладонью к собственной левой груди… затем бросил взгляд на меня. И я не я, если это не было намеком.
— Минуточку, — заявила я женщине, которая явно меня ждала, и поторопилась в спальню.
Когда выходила, моя верная левая грудь прикрывала запас таблеток сухого спирта. Кажется, нам будет весело.
* * *
Впервые с моего прилета на Иристан, у меня была возможность осмотреться, уделить внимание интерьеру, окружающим и вообще всему. И я неторопливо шла вслед за этой женщиной, озираясь вокруг, рассматривая потолок, вглядываясь в окна и пейзаж за ними. Дворец оказался выстроенным из грубо обтесанного камня, но в его стенах журчала вода из водопроводов, полы были ровными и гладкими, двери открывались при нашем приближении. И это было удивительно.
Дома я привыкла к излишкам цивилизации, да и сочетание стали и пластика давно стало понятным и привычным, здесь же удобства и достижения технического прогресса словно маскировались. Иначе к чему бы этот необработанный грязно-серый камень?
— Вам стоит поторопиться, — сухо произнесла женщина.
— Вам стоит рот прикрыть, — я мило ей улыбнулась, и так, на всякий случай напомнила, — я больше не подчиняюсь вашему хассару.
Дамочка, вся в сером и унылом, сверкнула невыразительными глазами, но промолчала. А потом я вдруг услышала недовольное бормотание и нытье какое-то. При этом вскоре и шаги послышались.
То есть кто-то шел и ныл, ныл и шел.
— Хочу в Шоданар… В Шоданар хочу… хочу тортик… мааам…