— Малыш, ты как? Голова не болит? Кофе будешь?
События вчерашнего вечера начали обретать ясность, неся невероятное осознание — кажется, эротический сон был совсем не сон. Это подтвердил и веселый смех, а затем ласковое:
— Киран, ты не спишь, когда спят, не краснеют от смущения. Вставай, я один в квартире, так что можешь в футболке ходить. Кстати, голова не болит?
— Нет… — простонала я, этой самой головой уткнувшись в кровать.
— Вот и хорошо, — меня погладили по спине, — поднимайся, поздно уже.
И он ушел.
— Ой, мама… — простонала я, чувствуя, что начинаю сгорать от стыда.
С ужасом вспоминаю, что там, в ванной на полу, остались лежать мои чулки, трусики и бюстгальтер заодно… Какой кошмар!
— Кир, ты встаешь? — раздался вопль Мики откуда-то из глубины этой далеко не маленькой квартиры.
— Нет, — буркнула я, оставаясь лежать.
Заниматься самоедством мне времени не предоставили. Заявилась Микаэлла, стащила с меня одеяло, а после начала жаловаться:
— Кир, ну, Кир, ну вставай, а то он меня убьет же.
— Кто он? — упрямо продолжаю закрывать лицо руками.
— Эдвард, — с горестным стоном Мика присела на кровать. — Они же тут вчера были, Эд, Вик и еще какие-то с их выпускного курса — я их не знаю. А тут мы ввалились, ты хоть в ванную пошла, а я так раздеваясь и потопала на кухню, а они там… все.
Мучительно напрягая память, попыталась вспомнить до какой степени успела раздеться Мика… вспомнила, что юбка с нее сползла еще в прихожей.
Вскинув голову, смотрю на расстроенную подругу. Микаэлла ответила мне полным раскаяния взглядом, после чего шепотом поведала:
— Они сначала опешили, а потом Эд подскочил, в секунду стянул с себя майку, а в следующую секунду надел на меня…
Мне было жаль Мику. Очень жаль, но даже сочувствие не помешали тихо заржать, представив себе эту картину! То-то он в ванную в одних брюках ввалился!
— Ей смешно, — возмутилась подруга, но тоже начала хихикать. Потом поделилась подробностями.
— Хорошо, что я лиф успела только расстегнуть, но еще не сняла. Но чулки, подвязки, и наши черные с кружевом трусики…
— Бедные мужики, — простонала я, продолжая прилагать титанические усилия, чтобы смеяться не очень громко. — Сколько их было?
— Человек десять, — Мика вдруг улыбнулась. — А знаешь, Эд почему-то не очень злой, я думала, будет хуже.
Вот об Эдварде я как раз старалась не думать. Так стыдно мне еще никогда не было.
— Пошли завтракать, — Мика поднялась, потащила меня за руку, — пошли, я одна туда идти боюсь.
— Мне и с тобой туда идти страшно, — призналась я. — Может мы по тихому оденемся и назад в общагу, а?