Все любопытнее и любопытнее… правда уже не поднимаю половины, но все равно крайне любопытно.
— Она невинна, — с нажимом произнесла та, что в черном, — на закате это будет иметь подтверждение! И если после ночи с воином ее вылечили бы, то после наказания лечить никто не будет. Киран проведет много дней в постели, и повелителю будет представлена лишь Адалин.
— И все же, — не унималась мачеха.
— Госпожа Эталин, убивать Киран не имеет смысла.
Единственная папика подскочила и прошипела:
— Это наилучший вариант!
И тихий, властный голос, с неожиданно стальными нотками:
— Она принадлежит нам! Родив наследников избранному сыну хассара, Киран станет эйтной.
Ген бракованный, а не много ли планов на мою скромную персону?! Нет, мне определенно нужна мама и срочно! И да… я чего-то не поняла, что значит «избранному сыну хассара»? Хассар, если я правильно разобралась, это же мой папандр, то есть сына я должна родить от единокровного брата?! Сумасшедшая планетка!
— Она старшая, — возразила бегемотиха, — и всегда остается вариант, что Аэ изберет ее!
— Мы этого не допустим, — уверенный и спокойный тон.
Лежу, стараюсь не скрипеть зубами, и думаю, как выбираться отседова. Злости не хватает и на папашку, и на эту бегемотоподобную, и на странную тетку в черном и вообще на Иристан. А самое противное — начинаю понимать, почему мама делала все, чтобы я сюда никоим образом не попала!
И тут сначала пол начал чуть подрагивать, затем дверь в спальню распахнулась и я узрела знакомые папандровые сапоги. Забавно, передвигался воин бесшумно практически.
— Эйтна МакВаррас, — окрик-рык, — нам требуется ваша помощь!
Судя по тону, папандр был в ярости, и обе женщины это осознали.
— О, мой господин, — Эталин мгновенно подбежала к нему, — вы испачкались, позвольте я…
— Уйди, женщина! — разъяренный рык. — Эйтна, вниз, живо!
Черная юбка поспешно удалилась за двери, в то время как между хассаром и его единственной назревал конфликт:
— Господин, позвольте я…
— Меня не нужно мыть, женщина! — рявкнул папандр. — Ступай вниз, вспомни о своих обязанностях и распорядись о трапезе для моих сыновей!
Однако его единственная упорствовала:
— Но на вашей груди и лице… навоз, господин…
— Да я в курсе, что не благовоние! — он на нее так орал, что я вздрагивала каждый раз, но судя по всему единственная хассара к подобному была привычна, а значит скоро потащит какую-нибудь тряпенцию утереть телеса супруга.
И тут я узрела свисающее с прикроватной тумбочки полотенце… Исполненная злорадства улыбочка, не сходила с моих губ пока я доставала захваченный кремчик, пока осторожно и бесшумно выдавливала его на полотеничко, да втирала, тыльной стороной тюбика. Сработано все было быстро.