— Простите, а что вы делаете? — спросила, с трудом оставаясь в сознательном состоянии.
— Пытаюсь вас спасти, — ровно ответил демон, присев передо мной и вглядываясь в мои глаза.
— А интересный способ спасения вы выбрали, — подперев подбородок туфлей, потому как голова неизменно клонилась вниз, пробормотала я. — Слушайте, а вы всех через свою постель спасаете? Знаете, если так подумать, теперь образ героя-спасителя предстает передо мной совершенно в ином свете…
Демон едва заметно улыбнулся, а затем серьезно произнес:
— Арина, вы стали жертвой весьма коварного плана. Даниэль Грщхерц планировал это вторжение несколько лет, и нам с трудом удалось вытащить Эльвиру живой. В результате в единственную ночь в году, когда нечисть способна легко проникать в ваш мир, на посту оказалась не подготовленная сто двадцатилетняя ведьма, а вы. Не знаю, чем вы думали, соглашаясь на столь сомнительное предложение, не понимаю, как в целом выдержали эту двадцатичетырехчасовую смену, но я искренне восхищен вашей стойкостью, вашей преданностью вверенному делу и вашей ответственностью. Действительно восхищен. И я присматривал за вами как мог, но у меня триста шестьдесят пять пропускных пунктов, прорывы были на большинстве из них, поэтому все сотрудники таможенно-пограничного контроля…
Я не дослушала. Потому что вдруг внезапно внизу начало происходить что-то волшебное. От дверей, раскрывшихся прямо в стене, в зал понеслись сверкающие волшебным голубым сиянием снежинки, и они закружились как в вальсе над столом, полом, по всему холлу…
— Клининговая служба, не отвлекайтесь. Вам нужно выслушать меня до конца.
Я перевела взгляд на демона и поняла, что как-то внезапно тону в его удивительных совершенно синих, сказочно красивых глазах…
— Были заняты, — вдруг неожиданно хрипло произнес мужчина.
— Совсем заняты? — прошептала я, не отрывая завороженного взгляда от него.
— Прорыв планировался несколько лет, удар был… массированным, — еще более хрипло проговорил он.
Я сидела на ступенях, опустив и кажется даже обронив туфли, он передо мной, не отрывая взгляда от моих глаз, а вокруг летали и кружились сверкающий волшебством снежинки и…
— Извините, — вдруг сипло произнес глава демонически-ведьминской пограничной службы, — вы уволены.
Это было так удивительно. В смысле его темнеющий завораживающий взгляд, снежинки эти, и то, что он не мог меня уволить по той простой причине, что я как бы на него не работала. Но я все равно спросила:
— Почему?
— У меня принцип, — хрипло ответил демон, — не влюбляться в подчиненных.