— Смелая, как волчица, — произнес один из воинов, и послышалось Делайе восхищение.
— Глупая, — ответил другой, с ледяной сединой на висках, — раррой ей быть.
И заговорили воины, не так как в племени Белого Тигра принято, слова волков были прямые, как стрела, жестокие, как удар. И только воин, что лошадь держал, все продолжал молчать. Смотрела на него Делайя, пугалась холодных глаз, силы его боялась, да… между огнем стремнину предпочла. И пусть стремнина холодна и опасна, пусть глубока, но лучше тонуть, чем гореть в пламени — недолго рарры в племени Волка жили!
Вздернула подбородок Делайя, заставляя слезы снова в глазах спрятаться, спрыгнула с лошади, к воину подошла, поклонилась низко, как жена перед мужем.
— Ты меня остановил, тебе и владеть мною, — выпрямилась, в глаза взглянула смело, а руки дрожат.
Молчали волки, и тот, кому себя отдавала, молчал. Долго стояли, солнце выше поднялось, и только тогда ответил воин из племени Черного Волка:
— Благословенна земля… одной рукой она отбирает, второй дает. Будешь мне женой!
Не раррой — женой. Склонилась Делайя, хоть радовалась разумом, а сердце стонало… Женой Волка! Страшного, с глазами ледяными, жестокого Волка!
А воин достал нож, белый, костяной, схватил ее за руку, вспорол рукав. Испугалась Делайя, даже дышать боялась… Больно коснулся ее руки нож, обагрили капли крови траву… Обнажил свое запястье воин, каплями упала и его кровь…
Взял он руку Делайи, к губам поднес, окрасились темные губы алой кровью. Свою руку ей протянул. Противно было чужой крови касаться, да не было у нее пути иного. Словно металл попробовала, и не скривиться, не сплюнуть…
— Я, пятый волк стаи, Рхард Страж. Отныне мы связаны кровью.
И имени ее не спросил. Схватил за белые руки, потащил за собой. С неодобрением на него воины смотрели, да не сказали ничего.
Спотыкаясь, шла Делайя за мужем своим, позади воины лошадей вели. Долго шли, уж солнце поднялось, да на небосклоне середину заняло, уж зной припекал, а шли не останавливаясь. И плакала бы Делайя, но боялась и слово молвить.
Издали заприметила срубы волчьего селения. В степи, река рядом, а вокруг стен не трава — камни. Черным срубы выкрашены, волчьи головы на воротах висят. Не боялись воины племени Черного Волка нападений внезапных, но не было и тех, кто напасть бы решился.
Со скрипом открывались ворота, а сильнее этого стонала душа Делайи. Даже замерла на мгновение, входить не желая, да только воин сильнее дернул и пришлось ступать за ним, как пес на привязи. Жестоки воины племени Черного Волка, не ведают они жалости.