– Зато не стал бы легендой, – усмехнулась я, подмигнув. – А так, глядишь, тебе все поклоняться будут.
– Эх, мне теперь учиться и учиться, – печально вздохнул Ллер, с завистью глядя на сорасника.
Молодой цвак вдруг вздрогнул, очнулся и одарил меня невероятно тяжелым взглядом.
– Пойдем, – мрачно бросил он, быстро зашагав в глубь острова.
Мы поспешили за скорым проводником, еле поспевая. Цвак направлялся прямиком к кособоким хижинам морнеев: я удивленно оглянулась на Ллера – тот пожал плечами. Конечно, трудно предположить, что цваки будут жить в столь удручающих условиях. Но, видимо, маскировка имеет для них значение гораздо большее, чем комфорт.
Ян остановился у пролома в хижине, означающего вход, откинув старую ткань, служившую пологом, поджидал нас. Я нырнула в пролом первая и так и осталась стоять на пороге, пораженная в самое сердце. Хвала небесам, не цваковской стрелой, а просто изумлением от увиденного пригвоздило меня к месту.
Начиная прямо от порога, вниз уходила чуть светящаяся лестница: она расширялась книзу, чуть закругляя величественные ступени. У подножия лестницы раскинулся волшебный город из сказки про фей: ажурные, ярко сияющие разноцветными красками дома с развевающимися на маковках цветными полосками узких флагов. Улочки вымощены блестящими камнями шестиугольной формы. Стройные башни венчали широкие площадки с аккуратными палисадниками. На круглой площади собрались цваки, с напряжением рассматривая вошедших существ.
Ян, которому, видимо, пришел приказ поторопиться, ткнул меня в спину, чуть не спихнув с лестницы: с трудом восстановив равновесие, я пробежала несколько ступенек и оглянулась на наглого цвака, показав тому кулак. Но он был прав: любоваться архитектурой сейчас времени совсем не было. Чувствовала я себя уже значительно лучше, чем сразу после уничтожения скалы, так что пришло время действовать. Но впереди еще предстоял разговор с правителем цваков. Поверит ли он мне? Будет ли помогать? Мучаясь вопросами, я приближалась к группе встречающих с видом ведомой на эшафот.
– Буду, – неожиданно мягко улыбнулся мне высокий цвак с суровым лицом, – и поверю…
Я сглотнула в панике: он читает мои мысли! И даже весь сумбур, царящий там, не мешает тукану просматривать меня, как открытую книгу. Паника поднималась по позвоночнику, грозя закатить истерику сразу по прибытии в голову. И тут внутри словно древняя змея приоткрыла один глаз: ну что ты мечешься? Что такого может прочесть в тебе этот цвак? Ты всегда была открыта этому миру, чего сейчас скрывать от его части?