Как-то мгновенно мужик, что был пониже ростом, очутился среди хитников и, оглянувшись, спросил:
– Чего делим, артельнички?
Хитники угрюмо молчали. Видно, молчать в ответ на все им было в привычку. Еким, закряхтев, словно разом состарился, встал и будто через силу сказал:
– Кикилья твоя человека привезла, и говорит тот человек, что ты, Ипат, пропавшее золото со старцем Павлом передуванил…
Меркул опасливо поджался, а Махоня суеверно попятился. Ипат посмотрел ни них, перевел взгляд на Осташу и хмыкнул:
– Парень-то не признался, и язык еще не вырезали, да? Чье слово, дядя Еким, твое или артельное?
– Степаныча с Махоней. – Еким нехотя кивнул на Меркула.
Ипат вдруг оттолкнул Екима и шагнул к Кикилье, что стояла за спинами хитников, прикрыв ладонями рот. Без пояснений он ударил Кикилью в живот. Девка повалилась на колени, задыхаясь, и попыталась прижаться к ногам Ипата.
– Ты золото Павлу таскала? – напрямик спросил он.
– Н-не-э-э!.. – завыла девка, тряся головой.
– Чем Меркул купил-то тебя? – словно не услышав, снова спросил Ипат, за подбородок поднимая лицо Кикильи.
– Же… жениться обещал!.. – разрыдалась девка. Ипат в сердцах плюнул и пнул Кикилью в грудь. Он повернулся, и хитники увидели в его руке нож.
– За слово ответ держать надо, – деловито, без угрозы сказал Ипат артельным.
Махоня вдруг отпрыгнул спиной вперед, но Ипат еще быстрее оказался перед ним и ловко ухватил мужика левой рукой за бороду-трубу, а правой – за рубаху на брюхе. Оба они застыли. Осташа увидел, как у Махони бледнеет рожа и пот течет по щекам. Осташа понял, что Ипат не держит Махоню за рубаху, а вогнал тому нож прямо под сердце. Потом Ипат дернул плечом, стряхивая Махоню с лезвия, и Махоня квашней осел Ипату под ноги.
– Теперь твой ответ, Меркулушка, – поворачиваясь, сказал Ипат. – Или ты миряк, который без ума вопит?
Меркул пригнулся, задышал шумно и часто, подхватил с земли топор и, растопырив руки, двинулся вокруг Ипата.
– Место! – негромко рявкнул Ипат на артельных, легко отбегая в сторону на пару шагов.
Хитники подались назад. Меркул кинулся на Ипата, колесом прокрутил топор над головой, рубанул – но по воздуху. Ипат гибко уклонился, подсек ногой ногу Меркула и еще толкнул его в плечо. Меркул рухнул пластом, воткнув топор по обух в землю. Ипат мгновенно оказался у него на спине. Он схватил Меркула за волосы и ударил лбом в обух. Меркул замер, оглушенный.
Никто и дух не успел перевести, как Ипат, встав на одно колено, перевалил Меркула лицом вверх, оседлал его и чуть склонился, как-то мелко двигая локтями. Кисти рук Меркула задрожали под голенями Ипата, а через миг Ипат уже соскочил с груди Меркула и поднялся в рост. Лицо Меркула было запачкано словно бы разбитыми сырыми яйцами. Глазницы, как бочажины водой, были залиты кровью. Ипат вырезал Меркулу глаза.