– Что же, тебя изгнали, что ль? – осторожно спросил Осташа.
– Ты жри давай, мясо-то. Думаешь, каждый день такой праздник будет? – Веденей протянул Осташе пару прутиков.
Осташа взял, но есть не торопился. В словах Веденея он уловил намек на то, что здесь ему сидеть придется долго, и это его насторожило.
– Гермон-то не знал, что мой крест потеряли, а Конон знал, да молчал. Ему-то какая разница, если я все равно барки вожу мимо бойцов?.. Подвело меня то, что я приют дал Ондреяну Плотникову, Золотому Атаману, который в Шайтанских заводах управителя убил, а потом еще и в Старой Утке тоже… Я Ондреяну пещеры показал, чтоб укрыться, – Ондреян-то ведь не сплавщик, откуда ему скалы знать?.. Ну, за мной солдатов и послали. Я с женой бежал в скиты. Старцы меня прогнали, потому как я не ихнего толка. А Гермон тоже взял да и прогнал – зачем я ему нужен с солдатами-то за спиной? Да и души у меня нету… Куда мне? Ушел сюда. Так что я беглым демидовским числюсь. А здесь у меня еще малой родился, здесь же я и бабу схоронил, здесь же и Пугача пересидел. А теперь мне туго стало… Хочу к людям.
– А как же власть над бесами, сладость?.. – напомнил Осташа.
Веденей снова ухмыльнулся.
– Так это сладость для гордыни, а я гордыню вместе с душой утратил.
– Ну, вернись – покайся… Снова покрестись, что ли… Как же это – без души?.. – Осташа и представить не мог: как это, жить без души? Возможно ли такое-то?
– В самокрещенцы меня сватаешь, да? – Веденей зло посмотрел на Осташу. – Самокрещенцы собором не признаны. Самокрещеньем мне души не обресть. А вот истяжельчество в Невьянске недавно признали – значит, и нету у меня души. Кто меня обратно к людям примет? Не хочу жить бирюком на отшибе, как Еран у Воронков.
– Ну а я-то тебе зачем? – тоже разозлился Осташа. – Я тебе чем помогу? Я не поп никонианский, не наставник, не бабка повивальная, не Мирон Галанин…
– А ты со мной поделись душою, – тихо сказал Веденей, пристально глядя Осташе в глаза. – Я и от истяжельцев заговоры на истяженье души помню, да и от вогулов кое-что перенял… Поделись. От тебя не убудет. Из реки сколько ни черпай – не обмелеет… Я с новой душой – и с новым именем вернусь. Пойду к Строгановым или к Яковлеву, не дознаются, кто я. Спаси.
Осташа вытаращился на Веденея и медленно покачал головой.
– Душу – ни отцу, ни сыну, ни брату, ни жене, – так же тихо ответил он. – Я на Страшный суд с чем приду? Проси у кого другого – мало ли отчаянных людей? За твой навык с золотым змеем любой хитник тебе душу отдаст…
– А мне почто душа в гордыне? Я чистую хочу. Как у Перехода.