Я решил, что если мне удастся установить мотивы преступления, то я смогу отыскать ключ к личности убийцы. Мне было известно, что благосклонности Зеленой Яшмы добивались еще два человека: Фэн Дай, которому в то время было двадцать четыре года, и антиквар Вэнь Юань, тогда двадцатипятилетний юноша. Вэнь уже восемь лет был женат, но детей у него не было из-за неспособности исполнять супружеские обязанности, и куртизанки хорошо знали, что он получает наслаждение, причиняя женщинам физическую боль и унижая их. А за Зеленой Яшмой он ухаживал только из желания казаться утонченным светским гулякой. Остается Фэн Дай, в те дни — красивый холостяк, по уши влюбленный в Зеленую Яшму. Поговаривали, что он намеревался сделать ее своей главной супругой.
Дао замолчал и устремил невидящий взгляд на цветущие кусты. Судья Ди обернулся и посмотрел на ширму, за которой ему послышалось какое-то шуршание. Он прислушался, но везде было тихо. Судья решил, что это мог быть звук падающих сухих листьев.
Дао уставился на судью своими большими грустными глазами и произнес:
— Ходили слухи, что моего отца убил Фэн, поскольку именно он был тем любовником, которому отдала предпочтение Зеленая Яшма, что это с ним встречался отец в Красной комнате и во время ссоры тот убил его. Вэнь Юань туманно намекал, что ему об этом достоверно известно. Но когда я потребовал от него конкретных доказательств, он только и смог мне сообщить, что об этом было точно известно и Зеленой Яшме, но она поддержала версию о самоубийстве, дабы защитить Фэна. Еще он добавил, что лично видел Фэна в парке позади Красного павильона в то самое время, когда убили моего отца. Таким образом, все улики падают на Фэна.
У меня нет слов, ваша честь, чтобы описать, насколько потрясли меня подобные доводы. Ведь Фэн был лучшим другом отца и после его кончины стал доверенным советником моей матери. После ее смерти и по достижении мной совершеннолетия Фэн помогал мне продолжать родительское дело; для меня он всегда был словно второй отец. Неужели, являясь убийцей, он был способен потом заботиться о семье своей жертвы только из-за того, что его терзала совесть? Все эти годы я мучился сомнениями, господин, ведь мне ежедневно приходилось общаться с Фэном! Конечно, я никогда не делился с ним своими ужасными подозрениями. Но и поныне я пристально наблюдаю за ним, в надежде, что какое-нибудь слово или жест подтвердят, что это он является убийцей. Я действительно не могу...
Он не закончил фразы и закрыл лицо руками. Судья Ди молчал. Ему показалось, что из-за ширмы снова донесся слабый шорох. На этот раз он скорее напоминал шуршание шелка. Судья напряженно прислушивался, но шорох не повторился. Тогда он степенно произнес: