— Только поглядите, ваша честь, как убийца все тут разгромил! А ведь это была любимая комната моей покойной матери. После смерти отца она наведывалась сюда чуть ли не каждый день ближе к вечеру — тут так тихо, и из окна ей был виден ее любимый сад. Она сидела за столом, читала, писала. А теперь...
Он бросил унылый взгляд на палисандровый столик у окна. Его ящики были выдвинуты, а их содержимое раскидано по мозаичному полу: там валялись бумаги, визитные карточки и письменные принадлежности. Возле мягкого кресла лежала обтянутая кожей красная шкатулка для денег с полуоторванной крышкой. Она была пуста.
— Нетрудно заметить, что ваша уважаемая матушка любила поэзию, — с довольным видом сказал судья Ло.
Он смотрел на томики, сложенные стопками на стеллажах у боковой стены. Название каждого было написано на аккуратном красном ярлычке. Книги щетинились торчащими между листов закладками. Ло подошел было, чтобы снять с полки один из томиков, но потом передумал.
— Полагаю, за этой занавеской находится спальня?
Когда Мэн кивнул, Ло отдернул занавеску. Спальня оказалась несколько больше библиотеки. У дальней стены стояла простая кровать с откинутым стеганым одеялом, а в ее изголовье — маленькая прикроватная тумбочка с полностью сгоревшей свечой. На гвозде, вбитом в стену, висела длинная бамбуковая флейта. Напротив находился резной туалетный столик черного дерева. Сундук для одежды из красной свиной кожи был выдвинут из-под кровати, и под открытой крышкой виднелась груда скомканной мужской одежды. В задней стене имелась массивная дверь, снабженная большим засовом.
На полу рядом с трупом стоял на коленях коренастый мужчина в синем одеянии. Судья Ди видел через плечо Ло, что погибший студент был худым и костлявым, на правильном лице аккуратные усики и бородка. Пучок волос на макушке растрепался, и волосы прилипли к запекшейся на коврике кровавой луже. Его пропитанная кровью черная шапочка слетела с головы и лежала теперь рядом. На нем был белый домашний халат и мягкие войлочные туфли, на подошвах которых виднелись следы засохшей грязи. Под его правым ухом виднелась ужасная рана.
Судебный врач поспешно поднялся с колен и поклонился.
— Справа на шее артерия перерублена сильным ударом, ваша честь. Я бы сказал, большим ножом или тесаком. Судя по состоянию тела, это случилось около полуночи. Труп лежал прямо здесь, лицом вниз. Я перевернул его, чтобы посмотреть, нет ли еще каких-то следов насилия, но ничего не обнаружил.
Судья Ло что-то пробормотал себе под нос и переключился на чаеторговца, который до сих пор так и стоял у самого входа. Подкручивая усы кончиками большого и указательного пальцев, Ло задумчиво смотрел на Мэна. У судьи Ди мелькнула мысль, что чаеторговец имеет довольно-таки ученый вид со своим вытянутым желтоватым лицом, худобу которого подчеркивали обвислые усы и неаккуратная бородка клинышком.