Ло печально покачал головой.
— Сказать по правде, Ди, я все еще никак не могу освоиться с мыслью, что один из троих наших величайших писателей — убийца. Чем можно объяснить, что подобный человек дошел до совершения жестоких, страшных преступлений?
Судья Ди пожал плечами:
— Мы можем лишь гадать. Например, я могу вообразить, что академик страдает от переизбытка опыта. Испытав все, что может предложить нормальная человеческая жизнь, он ищет острых ощущений. Придворный поэт, напротив, явно одержим мыслью, что его существование лишено настоящих чувств и это дурно отражается на его творениях. Чувство разочарования может заставить совершить самые неожиданные поступки. Что до Могильщика Лу, то ты сам рассказал мне, что, не придя еще к своим нынешним убеждениям, он жестоко притеснял крестьян-арендаторов монастырских земель. А сейчас, похоже, он решил, что выше добра и зла, и это очень опасная линия поведения. Я привел тебе, Ло, несколько простых объяснений — первые, которые пришли мне в голову. Не сомневаюсь, что на самом деле все куда сложнее.
Судья Ло кивнул. Потом он открыл одну из корзинок, вытащил горсть сластей и принялся жевать их. Судья Ди собрался было налить себе чая из чайной корзинки под сиденьем, но тут паланкин вдруг сильно накренился. Ди отодвинул оконную занавеску. Процессия поднималась по обсаженной соснами крутой горной дороге. Ло изящно вытер руки носовым платком и продолжил разговор.
— От обычных проверок тоже толку не будет, во всяком случае в том, что касается Шао и Чана. Оба заявили, что позавчера, когда был убит студент, рано отправились в постель. Но тебе ведь известно, Ди, что правительственная гостиница, где они остановились, велика и народу там много, чиновники постоянно снуют туда-сюда, и невозможно уследить, выходил ли кто-то из постояльцев в ночи, особенно если он постарался сделать это незаметно. Ну а что ты можешь сказать насчет Могильщика?
— С ним та же неутешительная история. Любой может войти в храм и выйти из него, в этом я убедился лично. И оттуда легко добраться до западных ворот, где живет чаеторговец, если знать, как срезать путь по переулкам. Теперь, когда не стало Шафран, я сильно опасаюсь, что мы окончательно зашли в тупик, Ло.
И коллеги погрузились в угрюмое молчание. Судья Ди медленно пропускал меж пальцев свои бакенбарды. После долгой паузы он вдруг сказал:
— Я только что прокрутил в голове воспоминания о вчерашнем званом ужине. Скажи, Ди, тебя не поразило, как мило общались между собой твои гости? Все четверо, включая поэтессу. Вежливо, но сдержанно, приветливо, но ненавязчиво, совсем чуть-чуть добродушно подшучивая, в общем, они вели себя именно так, как ожидаешь от коллег по литературной деятельности, каждый из которых достиг высот в своей области. А между тем эти четверо периодически встречались на протяжении ряда лет.