— Мы из лесу едем, — сказал он.
— Ну, — откликнулся путевой мастер.
— Человека везем.
Оба они с возницей отодвинулись от телеги, и мы разглядели труп мужчины, лежавший на голых досках. Он был в пиджаке и брюках, точно таких, какие все носят в этой стороне. Лицо у него было прикрыто торбой с овсом. Босые посиневшие ноги торчали из широких штанин.
— Землемеры нашли, когда лес обмеряли, — сказал Ромусь и опять несколько раз сплюнул.
— А кто он?
— Да никто не знает. Везем в повят.
— Ну, шевелись, скотина, — сказал мужик и хлестнул вожжами лошадь. Телега тронулась, а я пошел следом за ней, движимый каким-то отвратительным любопытством.
— Может, его Гунядый застрелил? — спросил путевой мастер.
Ромусь стал сплевывать еще быстрее.
— Нет, это не Гунядый. Сам провалился в заброшенный бункер и насмерть расшибся. Землемеры метили лес для вырубки и нашли.
Я шагал рядом с телегой. Между решетками боковой стенки болталась синяя рука с зажатым в пальцах клочком сухого мха. У меня не хватало духу откинуть торбу с головы мертвеца.
— Чего это вы, паночек, — проворчал возница. — Не надо.
Я не слушал его и не отрываясь смотрел на почерневшую торбу. Под торбой ясно обозначились очертания худого кадыка.
Не утерпев, я просунул руку в телегу, на какую-то долю секунды приподнял торбу, и на меня глянули неподвижные, вытаращенные глаза. В этом лице с разинутым ртом я мог уловить сходство только с такими же трупами, больше ни с кем. Я с омерзением опустил мешковину.
— Не надо, паночек, — снова сказал возница.
Я остановился. Телега уезжала, врезаясь колесами в сыпучий, как мука, песок. Ромусь догнал возницу. Они молча шли рядом, не глядя на телегу, Ромусь по-прежнему то и дело сплевывал.
Только теперь я почувствовал столь памятный и ненавистный мне кислый смрад. Я старался не дышать. Телега была уже далеко, а я все еще боялся глотнуть воздух.
— Ну что, трупов не видели? — сердито заметил партизан.
Я вернулся к ним. Они стояли между путями, вглядываясь в реденькое облако пыли на дороге.
— Проклятый лес, — сказал путевой мастер.
— Его вырубят и нас зальют, — отозвался партизан.
— Что вы говорите? — встрепенулся путевой мастер и надел фуражку.
— Я говорю: когда перекроют Солу, нас зальет вода. На месте городка будет озеро.
Путевой мастер строго насупился.
— Не повторяйте сплетен.
— Хороши сплетни. А для чего мы ветку строим?
— Поезда сюда будут ходить, понимаете, темный человек?
— Столько лет не ходили, и ладно было. Электростанцию будут ставить, вот и понадобилась железная дорога.
— Молчи ты, болван! — заорал путевой мастер и швырнул фуражку оземь.