Не помню уж, что я ему тогда ответил. Меня начала раздражать эта чета, не интересующаяся ничем, кроме своей кубышки, когда вокруг рушилась цивилизация. У выхода из галереи я простился с ними и долго глядел, как эти две благовоспитанные и зловещие фигурки в чёрном удаляются осторожными мелкими шажками. И вот теперь я встретил Борака в «Золотой змее» на Лексингтон-авеню. Где их застигла война? Каким ветром занесло в Нью-Йорк? Любопытство меня одолело, и, когда Борак поднялся со своего места, я подошёл к нему и назвал своё имя.
— О, ещё бы, конечно, помню, — сказал он. — Как я рад видеть вас, дорогой мой. Надеюсь, вы окажете нам честь и зайдёте на чашку чая. Мы живём в отеле «Дельмонико». Жена будет счастлива… Мы здесь очень скучаем, ведь ни она, ни я не знаем английского…
— И вы постоянно живёте в Америке?
— У нас нет другого выхода, — ответил он. — Приходите, я вам всё объясню. Завтра к пяти часам.
Я принял приглашение и явился точно в назначенное время. Мадам Борак была в том же чёрном шёлковом платье с белым кружевным жабо, что и в 1923 году, и с великолепными жемчугами на шее. Она показалась мне очень удручённой.
— Мне так скучно, — пожаловалась она. — Мы заперты в этих двух комнатах, поблизости ни одной знакомой души… Вот уж не думала я, что придётся доживать свой век в изгнании.
— Но кто же вас принуждает к этому, мадам? — спросил я. — Насколько мне известно, у вас нет особых личных причин бояться немцев. То есть я, конечно, понимаю, что вы не хотели жить под их властью, но пойти на добровольное изгнание, уехать в страну, языка которой вы не знаете…
— Что вы, немцы тут ни при чём, — сказала она. — Мы приехали сюда задолго до войны.
Её муж встал, открыл дверь в коридор и, убедившись, что нас никто не подслушивает, запер её на ключ, возвратился и шёпотом сказал:
— Я вам всё объясню. Я уверен, что на вашу скромность можно положиться, а дружеский совет пришёлся бы нам как нельзя кстати. У меня здесь, правда, есть свой адвокат, но вы меня лучше поймёте… Видите ли… Не знаю, помните ли вы, что после прихода к власти Народного фронта мы сочли опасным хранить золото во французском банке и нашли тайный надёжный способ переправить его в Соединённые Штаты. Само собой разумеется, мы и сами решили сюда перебраться. Не могли же мы бросить своё золото на произвол судьбы… Словом, тут и объяснять нечего… Однако в 1938 году мы обратили золото в бумажные доллары. Мы считали (и оказались правы), что в Америке девальвации больше не будет, да вдобавок кое-кто из осведомлённых людей сообщил нам, что новые геологические изыскания русских понизят курс золота… Тут-то и возник вопрос: как хранить наши деньги? Открыть счёт в банке? Обратить их в ценные бумаги? В акции?.. Если бы мы купили американские ценные бумаги, пришлось бы платить подоходный налог, а он здесь очень велик… Поэтому мы всё оставили в бумажных долларах,..