Хотя насчёт себе подобных, я уже погорячился. Сейчас моей красивой лоснящейся от самодовольства и пота чёрной физиономией могла помочь действительно только императорская корона, чтобы заманить европейских женщин к себе в постель, ну или на крайний случай восточных, а лучше всех кого можно. Но я вообще, категорически против гаремов, и голосую за свободу женского волеизъявления, в разумных конечно пределах.
Получила любви, распишись и свободна. Э… следующая пожалуйста.
Вот же приснится всякая хрень на полный желудок, не надо было вчера переедать жареных бананов присланных из Баграма, а то оголодал тут, только на мясе крокодилячьем, вот и приналёг на целую связку, не удержался.
Решил попотчевать себя фруктиками, а они вон как, ночное либидо возбудили, что аж самому неудобно перед собою. Да… чёрная действительность уже меня достала и немытые лица местных красоток особенно.
Нет, я не расист, но вот авантюристы, ещё пока слабо поработали над улучшением африканской породы, а сами они, как-то больше друг друга любят уничтожать, а не любить. А уж если любят, то исключительно в виде жаркого с соусом из бобов.
— Бррр, фу какая это гадость, эта ваша заливная обезьяна под бобовым соусом.
А вообще, тут человек пока, где-то в середине пищевой цепочки борется на равных с крокодилами, львами и гиенами. То они его съедят, то он их, ну за исключением гиен конечно, их могут есть, только их ближайшие соратники по гнусному ремеслу — грифы. А вот тех уже никто, и вот она… вершина пищевой цепочки. Они могут есть всех, а их — НИКТО, представляете?
— Тьфу, не хочу быть грифом, хочу халифом.
Сезон дождей закончился, а вместе с ним и моё терпение в этом Бараке. И я засобирался в дорогу, сначала домой в Баграм на Илу, а потом снова сюда и дальше, разговоры разговаривать с новым главным вождём и его неблагодарной семейкой, что не дали мне развернуться здесь ещё полтора года назад.
Ну да я на них не в обиде, пускай выплатят мне дань и живут, как хотят и с кем хотят, себе дальше. Уходя, я сформировал здесь полусотню воинов, вооружив их чем попало, но вооружив, и отбыл домой.
Обратный путь занял намного больше времени. Я снова вёл своих триста воинов, увы совсем не спартанцев, по пути устраивая им взбучки и тренировки и выдвигая из их среды наиболее умных или одиозных, ставя их сержантами и полусотниками.
В Бырре пришлось задержаться формируя местное военное формирование, язык чесался назвать всё это ландмилицией или полицией, но удержался, назвав их просто стражей власти. Здесь было меньше народу, чем в Бараке и поэтому мне удалось найти только тридцать подходящих мужчин, которых я и стал тренировать.