Следующая колонна была захваченная уже в селении из засады, все воины были захвачены врасплох и сложили оружие. Их было пятнадцать. Оставалось ещё три зондер-команды, которые насчитывали в общей сложности девяносто воинов, не считая ту, что поплыла в мою деревню.
Всё это время Мамабахару, постоянно плевался слюной и посылал на мою голову различные проклятия. В конце концов, он мне надоел своим нытьём и спесью.
Дождавшись очередной команды, я разгромил её, освободив всех пленных и перебив половину отряда сопровождавшего пленных. Поняв, что моих воинов может и не хватить, я послал преданного мне быстроногого молодого воина в своё селение, чтобы он узнал обстановку и привёл ещё пятьдесят воинов, если они смогли отбить нападение.
Гонец убыл уже давно, а я решил провести показательную экзекуцию и вывел всех захваченных воинов в саванну, во главе с Мамамбахаром. После чего предложил им разделить его участь, а кто выживет, то и свободу. Но никто не согласился. Все с недоверием смотрели на меня. Один из моих воинов, постоянно дежуривший у зиндана, рассказал мне, что пленные воины обсуждали между собой мою личность, рассказывая всякие небылицы.
Якобы, что у меня сила носорога, быстрота леопарда, ум, как у ворона, и да, я, ядовит и безжалостен, как кобра. Ну, где-то, так оно и было, без ложной скромности подумал я. Но на имидж, надо постоянно работать. Вот я, и старался соответствовать ему, бросив умирать в саванне парализованного Мамамбахару.
А чтобы не произошло нелепых случайностей и не оставлять в живых врага, специально дождался, когда заинтересовавшиеся скоплением людей гиены, подошли к брошенному младшему визирю и попробовать его на вкус.
Дальнейшее, я не стал смотреть. Я хоть и был сейчас негром, но ничто человеческое мне было не чуждо, и я увёл всех воинов, и своих и чужих. На следующий день, явился мой отряд из пятидесяти воинов, с известием, что Наобум, разгромил посланный против селения отряд, захватив половину воинов живыми.
Я только поприветствовал это известие, а то жарить человека, как-то, не в моём вкусе, тем более такого преданного. Оставшиеся два отряда, были окружены и сдались почти без боя. В итоге у меня скопилось сто пять пленных воинов и около 250 человек рабов. Часть, я распустил по селениям, объявив их свободными и с приказом жить пока самим по себе, а потом я их приберу к себе в подданство. Часть забрал с собой.
К главному вождю, я отправил пятёрку раненых воинов, чтобы они донесли до него мои слова с пожеланием не связываться со мной, а то мало ли что. Вдруг суп невкусным окажется, и он не проснётся, или женщина вечером бывшая красивой и податливой, ночью, вдруг превратится в жёсткую и скользкую, как змея и отравит его своим ядом, или ослепит, что было бы ещё хуже для него.