Короче, развлекался, как мог, но на полном серьёзе. Неизвестность, как говорится пугает, а я был никому не известен, точнее каким я был раньше, и каким я стал сейчас… и это пугало.
Всем освобождённым рабам, я предложил переехать в своё селение. Возражений не было. Да и как им быть, когда накануне мои воины, негласно довели до всех, что если кто откажется, тот тут и останется. Один и без ничего. Желающих остаться не оказалось и забрав всё найденное имущество, мы отправились домой, конвоируя пленных воинов, что, лишившись своего оружия, превратились в обычных забитых негров.
Оставив опустошённое селение, некогда бывшее, чем-то вроде районного центра, а теперь полностью пустым, я шёл во главе колонны, помахивая своим копьём. Дорога назад, несколько затянулась из-за толпы людей, но за неделю мы дошли, съев все запасы продовольствия, но без потерь в живой силе.
По прибытию, я выслушал доклад Наобума, осмотрел двадцатку пленных, отметив их забитый, но не истощённый вид и стал размещать прибывших, предварительно загнав их в реку и отмыв от грязи, пота и страхов перед крокодилами, которых тут не было уже второй год.
Во внутрь селения, я их не пустил, а решил основать рядом другое, что-то вроде городов спутников, чтобы негры понимали, кто пришёл ко мне добровольно, а кто по-принуждению и по моей милости. Таким образом, я закладывал кастовую систему, но социальный лифт, должен был оставаться для всех. Гарантией его, служила личная преданность мне и моему делу, ум и сообразительность, ну и умения, как хорошего воина, так и хорошего ремесленника.
Все захваченные мной пленные в количестве ста двадцати человек, остались у меня, за исключением двоих, что сбежали. Ну и хрен с ними. Через полгода, у меня уже было около четырёхсот пятидесяти хорошо обученных и храбрых воинов, причём, преданных мне лично, что было немаловажно.
Конечно, моё войско не могло сравниться, ни с армией России, ни с любой другой европейской армией, или американской, но уже с арабской, она могла конкурировать. Вооружение было только холодным, а единственный «карамультук» был только у меня, патронов к нему, осталось всего десять, и достать их было к сожалению, негде.
Главный вождь, сделал вид, что ничего не произошло, тем более, что предмет спора, исчез сам собой, ведь селение было уничтожено и народ, так туда и не вернулся, а значит и проблемы не было. А то что младший вождь мутит что-то у себя в селении, так пусть себе мутит, лишь бы к нам не лез.
Вернувшись в селение и разместив людей на новом месте, я стал их приучать к труду, что было нелегко, но решаемо. По реке мы стали получать всякую всячину, в том числе и саженцы фруктовых деревьев, что стали культивироваться в германском Камеруне.